Видать, он со всем примирился.
— Да и за что было бороться? Не за что. Бертони свихнулся, его отвезли в психиатрическую больницу, и никто в этом не виноват. Правильно я говорю?
Он не отвечает.
— Я замолкаю.
Он что-то бормочет.
Я наклоняюсь к его лицу, чтобы лучше услышать.
— Ты тут ни при чем, — говорит он.
— Правда?
— Да.
Бедный мальчик! На глаза мне навертываются слезы.
— Спасибо, Фриджерио… В твоих устах это большая похвала. Увидишь, все пройдет, все уладится… Все станет на свое место. Выше нос, Фриджерио!
Незаметно пробираюсь в приемную. Оттуда — на лестницу, залитую светом. Бедный мальчик! Проваляется пару недель. Ничего не поделаешь. Может, это заставит его повзрослеть. А пока что он понял — я тут ни при чем. Раньше он ни за что бы в этом не признался. Я рад, что он понял.
Наконец-то.
Я спускаюсь по лестнице.
Наконец-то!
Краски жизни
Пансионат оказался ярко-желтым домом, утопавшим в зелени деревьев. Синее море легкими волнами набегало на песчаную отмель.
Выйдя из моторной лодки, я помог жене вытащить чемодан из багажника. На жене было желтое платье. С самого утра от красок у меня рябило в глазах.
Мы вошли в вестибюль пансионата, где нас встретил красномордый хозяин.
— Надолго к нам? — спросил он.