Морозов прижал к себе маленькую болтушку, защищая её от сквозняков. Татьяна выглянула в коридор, махнула рукой, приветствуя старинного друга, и скрылась на кухне. Из комнаты доносились негромкие голоса, тихий смех и бурчание телевизора.

— Нам теперь громко говорить нельзя, — вдруг серьёзно заговорила Лидочка. — А то Кирюха громче меня орёт, когда просыпается! Знаешь, деда, а он уже сидит, скоро бегать будет и играть.

Морозов слушал малышку Платову, а сам жадно рассматривал незнакомую молодую женщину, сидящую на диване рядом с Дашей и что-то шепчущую той на ухо. Она на мгновение отстранилась, и обе женщины закрыли себе рот ладошками, смеясь над чем-то.

Виктор Платов с улыбкой шагнул к Кириллу Сергеевичу и крепко пожал протянутую руку, затем мягко щёлкнул дочь по носу:

— Сползай, доча, дай деду отдохнуть. Кирилл Сергеевич, познакомьтесь с сестрой моей Даши Катей и её мужем. Сергей, Катюш, это Кирилл Сергеевич Морозов, друг моего отца. Они с детства были не разлей вода, а сейчас он для наших детей за деда!

Катя бросила короткий взгляд на сестру и с улыбкой кивнула Морозову, Сергей тоже чуть склонил голову и пожал протянутую мозолистую руку.

— Кирилл Сергеевич, располагайтесь, я пока маме помогу, — Даша сорвалась с дивана и, мимолётно поцеловав пришедшего гостя в щёку, вышла из комнаты.

Морозов опустился в кресло и неожиданно для себя самого смущённо заявил:

— Мне Виктор с Дашей много о вас рассказывали, Катя… Простите, не знаю вашего отчества.

— Что вы! — Катя махнула ладошкой. — Давайте просто Катя. Мне так привычнее. Это на работе я Екатерина Александровна… хотя какая Александровна. Ай, — она опять взмахнула рукой, — Катя я и всё. А Даша нам тоже много о вас поведала! И о вашем сыне.

Морозов откинулся на спинку, чувствуя непонятное самому себе доверие и симпатию к этой женщине. Красивой, с такими необычными светло-зелёными глазами с крапинками, будто мелкие камешки рассыпались по дну прибрежной океанской бухты.

— Так, гости дорогие, прошу к столу, — Татьяна Дмитриевна появилась в комнате в сопровождении Даши, неся к столу большое блюдо с запечённым гусём. — Витя, наливай! Катюша, Серёженька, а где Матвей?

— Они с Лидой в детской, мам, сейчас позову, — тут же откликнулась Даша и скрылась за боковой дверью.

Гости рассаживались за столом, наполняли тарелки разнообразными закусками, тихо переговариваясь и посмеиваясь над обычными фразами Татьяны Дмитриевны на тему «что тут есть? так, перекусить слегка». Вскоре дети умчались к себе, не забыв прихватить по куску торта и чашки с горячим чаем. Взрослые неспешно беседовали. Сергей Воскобойников обратился к Морозову:

— Кирилл Сергеевич, я ошибаюсь или вы были вместе с отцом Виктора у нас в госпитале? Я тогда мало что соображал, да и память как-то избирательно вспыхивает, какими-то урывками — контузия была тяжёлая, но вот ваш голос мне кажется очень знакомым. И лицо.

— Да, ты прав, Сергей. Были мы там с Кириллом, как раз перед самой высадкой платовского полка. Он там и ранение получил. Да, было такое… извини, Танюш.

— Да ничего, Кирилл, он всегда останется с нами.

— А у тебя память хорошая! — заметил с улыбкой Морозов.

— Это профессиональное, я могу забыть дату и время, но лица и фон помню очень хорошо.

— Да, бывает такое. Иногда довольно запомнить одну деталь, и потом ты по ней человека через несколько лет узнаешь. — Генерал опустил голову и вздохнул. — Вот и у меня сейчас такое дежавю. Смотрю на ваших жён, парни, а передо мной другая женщина. Уж больно глаза у вас, девочки, необычные. Будто в океан смотришься.