— Нет, второй. Первая девочка Лидочка. Сейчас сына ждём.

Морозов помолчал, а затем тихо спросил:

— Сына как назвать решили?

— Кириллом. Дочь в честь Дашиной мамы, сына в честь моего отца.

Мужчины помолчали несколько секунд, а затем Платов сосредоточенно спросил:

— Я так понимаю, что могут возникнуть сложности при оформлении бумаг? Вы, пожалуйста, соберите все документы, я постараюсь заехать вечером.

Морозов усмехнулся и качнул головой:

— Не спеши, побудь с женой и детьми. Когда вся ситуация у тебя устаканится, тогда поговорим. А с женой своей не хочешь меня познакомить? Ведь страшно подумать, ты уже сколько лет женат, а мы так и не встретились с твоей Дашуткой — то вы в отъезде, то я у чёрта на рогах, только маму вашу Татьяну застать можно дома.

— Непременно познакомлю, пусть только Кирюха маленький окрепнет.

Они ещё немного поговорили и попрощались до скорой встречи.

Платов добавил коньяк в бокал Кирилла Сергеевича и пожал плечами:

— Не знаю, что и сказать вам. Я ведь до тридцати пяти дожил, а душа так никого и не приняла. А тут Дашу свою увидел мельком в углу за книгой и всё! Потерял покой, да и сам потерялся. Но очень боялся нашей разницы в возрасте. Понимаете, я же столько видел, воевал, в грязи человеческой ковырялся постоянно, профессия обязывает. А тут девочка совсем. Нежная, молоденькая. Мы с ней как в той песне про дуб и рябинку. Я всё думал, тянул, а когда понял, что могу потерять… Мне будто кто-то пинка дал. И мысли, и силы появились, и помощь пришла, откуда не ждал. А потом… — Платов хмыкнул и сдержанно улыбнулся. — Потом, Кирилл Сергеевич, эта девочка мне показала, что значит жить. Именно жить, а не существовать. И силу свою показала.

— Силу? — Генерал сделал глоток и с улыбкой посмотрел на Платова.

— Именно силу, Кирилл Сергеевич. Знаете, нам с парнями повезло, нам такие женщины судьбой дарованы были, что наши проблемы, какие-то нерешаемые на тот момент задачи такой фигнёй показались. Честное слово! А ведь девчонки боролись за себя, за свою жизнь, за право просто быть, жить, как они хотят. И ведь ни одна не согнулась, не сдалась. И пусть Даша моя просто сбежала от тирана-отца, от любовницы его, что убийцей оказалась. Пряталась, жила на гроши какие-то, но пошла против воли старших, потому что так сама захотела. И смогла выстоять, вырваться из рук ублюдка, что хотел её…

— Ну, ну, успокойся. — Морозов украдкой глянул на дверь, за которой послышался тихий счастливый женский смех. — Не беспокой её, твоё состояние и она, и дети могут почувствовать.

— Да, вы правы. Даша часто первой ощущает перемены какие-то, изменения, на которые я и внимания бы не обратил. Дома всегда так тихо и уютно, даже когда дети орут — всё равно уютно! А ведь она при этом ещё и институт закончила, работает. Я ни черта не понимаю в этой её физике, а она сидит, что-то пишет, какие-то формулы выводит, спорит с коллегами. Понимаете, она у меня ведь совсем молоденькая, а всё успевает, всё! Я, конечно, помогаю, но львиная доля всех домашних дел на ней в любом случае. И я… я счастлив! Ведь если задуматься, то муж или жена — единственные родные нам люди, которых мы выбираем сами. Выбираем именно для того, чтобы всё в жизни — проблемы, дети, воспоминания, счета — стало общим. Чтобы не тащить в одиночку плохое, чтобы можно было разделить радость от хорошего. Чтобы всегда было кому «дать пять» или ткнуться лбом в плечо. Не надо сливаться в одно существо — пусть будут и личные друзья, и собственные планы, и хобби, и профессия. Так даже интереснее. Но чувствовать, что кто-то точно за вас и с вами — крайне важно. Без этого остается только одиночество, даже если ты женат. Да только жизни в таком браке не больше, чем в пакетике с сухими кальмарами.

Морозов поднял глаза на Платова и тихо ответил:

— Если бы ты знал, как ты прав. И мудр. В отличие от меня. — Морозов откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Я всю жизнь гонялся за призраком, не понимая, наверное, что потерянному или вовсе неприобретённому мы придаём больше значимости, чем тому, что имеем… Сначала искал, затем постоянно думал, затем просто любил, в один момент возненавидел. А потом… Просто жил с этим и искал свой идеал в других женщинах, да только не бывает повторной встречи, увы. А Даша у тебя редкая красавица. Особенно глаза. Совершенно необычные. Будто из моих снов.

Платов улыбнулся и кивнул:

— Это мамины глаза. Так и Даша, и Катя считают. Я их маму только на фото и видео видел. Красивая женщина была. Какая-то прелесть в ней была, ведь взгляды притягивала, даже когда бабушкой стала. Погибла рано, не успела порадоваться за нас с Дашей.