Одному из них пришли данные об обнаруженном на территории, считавшейся подконтрольной Тристанскому баронату, конвое дикарей. Эти сведения дублировались с первыми полученными указаниями и разработкой операции под кодовым названием «Карнавал». Киборг, получавший информацию напрямую, качнул головой и, подобрав наилучший вариант решения, заархивировал все данные и переслал их в аналитический центр при военном штабе колонии.
— Господин полковник, получены новые данные по обнаруженному конвою дикарей на нашей территории, — доложил оператор, на пульт которого поступила информация. На экран выводились фотографии, сделанные в режиме теплового зрения, с отдельно подсвеченными участками, где находились грузовые машины дикарей. — Уточнены количество и размер техники противника. Есть первые точные данные о личном составе и вооружении. Аналитический центр в ближайшее время вышлет информацию касательно оптимальных планов атаки. У нас есть информация касательно предполагаемого маршрута конвоя. Если они будут и дальше следовать указанным курсом, то через шестьдесят два часа выйдут к внешнему периметру добывающей шахты А-сто-шесть-Дельта.
— Этого допустить мы не можем, — покачал головой полковник, подойдя к оператору и заглянув в экран. — Значит, они действительно движутся на нас. Предполагаю, что о факте существования нашей колонии сами не подозревают. Что ж, тем хуже для них. Стандартные процедуры требуют отправить к ним переговорщиков и развернуть без боевых действий…
Полковник Эйсхор, командующий всеми вооруженными силами колонии «Иссейн-три» на Поверхности, получил назначение три года назад, но уже успел вникнуть во все особенности работы. В колонии в диких землях назначали самых опытных и надежных офицеров, поскольку именно там чаще всего звучали сигналы боевых тревог. Кочевники, мутанты, налетчики и наемные отряды других феодов постоянно тревожили границы, нападая на группы разведчиков и исследовательские экспедиции, атакуя укрепления вокруг добывающих шахт и рабочих городков. В колониях на Поверхности всегда самый высокий счет боевых потерь, и от командиров там требуется больше всего внимания и умения находить выход даже из самых безнадежных ситуаций.
Штаб командования вооруженными силами колонии находился в столице «Иссейн-три», центральном городе с населением в восемнадцать с половиной миллионов человек, Иссейн-Прайм. Большая часть его закрытых куполов, тесно жавшихся друг к другу, представляла собой заводские кварталы, занятые переработкой руды, поступавшей из шахт, и отправкой уже готовых материалов в метрополию. Только самый большой из них, центральный купол, являлся жилым. Над его многослойными защитными плитами поднимались высокие башни комплексной защиты и универсальных модулей. На матовых стенах с небольшими толстыми окнами и широкими эркерами ярко пылали контурные огни и голубые плазменные факелы подсветки, выделявшие в темноте многочисленные скульптурные украшения и барельефы.
На самом верху одной из центральных башен и находился военный штаб. За толстыми бронированными окнами с панорамным видом и под автономным дефлекторным полем располагались помещения с тактическими залами, секции операторов и аналитиков, центры управления отдельными операциями и командный сектор для общего руководства. А за центральным голографическим столом всегда находилось несколько дежурных офицеров, вокруг которого амфитеатром в несколько рядов тянулись места операторов.
Эйсхор вернулся к столу, куда вывели голограмму подконтрольного участка Поверхности. Теперь там яркими красными точками обозначались позиции каравана дикарей. В отдалении такими же отметками, но только голубого цвета, выделялись стягивавшиеся к месту действия тристанские войска. Их было даже слишком много для уничтожения столь малой угрозы, но целью операции «Карнавал» являлся не разгром дикарей, а демонстрация военной мощи бароната. Поправив застегнутый на все пуговицы воротник офицерского мундира, полковник покачал головой.
— Приказы у нас предельно ясные. Не мешаем продвижению каравана. Вышлите только пару разведывательных групп. Пусть сопровождают дикарей. Любые отколовшиеся группы уничтожать. Не хочу потом их отлавливать. Свяжите меня с «Корвеем», им следует доложить о текущей ситуации…
Глава 7. Оставляя позади
Тристанский крейсер снова вышел из пространственного прыжка уже совсем на другом участке реального пространства и уже в теневом секторе. Так навигаторы называли участки Открытого Пространства, где из-за действующих аномалий невозможно использование стандартной квантовой связи. Из всех известных способов передачи информации здесь могли действовать разве что отдельные коротковолновые частоты, но дальность их действия все равно сильно сокращалась.
На капитанском мостике после выхода из прыжка было оживленнее, чем обычно после возвращения в реальное пространство. Поднятая по тревоге смена спешно перенастраивала корабельные антенны и датчики, переводя в рабочие режимы в условиях теневого сектора. А капитан корабля уже раздал необходимые приказания, переложив контроль их выполнения на помощников, и приказал вывести на обзорные экраны мостика панорамную картину окружения.
Большую часть появившегося изображения занимала «Черная Звезда», одна из самых известных аномалий сектора. Гравитационная ловушка, состоявшая из сверхплотной материи, настолько сильная, что притягивала даже радиосигналы и световые лучи. Отличие ее от подобных черных дыр состояло в том, что «звезда» в обычном своем состоянии слабо светилась, чего не могло быть при любых других условиях. Бледный ореол вокруг аномалии являлся самым ярким объектом сектора, и на него, как на маяк, ориентировались все корабли. Почему свет не затрагивала чудовищная гравитация, никто объяснить не мог, но именно из-за этого аномалия и была столь известна, пользуясь дурной славой среди моряков воздушного флота.
Крейсер медленно продвигался в метеоритном поле, подняв дефлекторные щиты и сканируя пространство в поисках сигналов автоматических маяков, установленных здесь несколько лет назад. Тогда тристанская исследовательская экспедиция нашла реликтовый артефакт древней цивилизации в непосредственной близости от «Черной Звезды», в зоне, считавшейся слишком опасной для корабельной навигации. Открытие оказалось настолько значимым не только для бароната, но и для всей рейнсвальдской цивилизации в целом, что информация о нем оказалась засекречена специальным постановлением Эдварда, и только теперь принято решение заявить о нем публично. Освоенные к этому моменту точки перехода и расчищенные пути подхода делали путешествие сюда теперь практически безопасным, но на пути следования крейсера попадались, кроме каменных астероидов дрейфующие обломки кораблей, как неизвестных моделей древности, так и тристанских разведчиков, прокладывавших маршруты ценой собственных жизней.
Боевая станция, построенная на нескольких крошечных островах, настоящая воздушная цитадель, более древняя, чем сам Рейнсвальд. По сравнению с ней приграничные крепости бароната казались жалкими пародиями, слишком маленькими и слабыми. Ее монолитные стены и башни из чудовищно толстых композитных плит еще хранили на себе следы кипевших здесь когда-то сражений, а на ближних орбитах дрейфовали искалеченные и изломанные остовы штурмовавших ее кораблей. Чем закончился тот бой, кто стал победителем в той войне и почему гарнизон покинул устоявшие под массированными бомбардировками стены, больше не вернувшись, — осталось во мраке далеких времен. Разведчики не смогли обнаружить никаких действующих защитных систем внешних периметров крепости, ни архивов, ни записей о происходившем там.
Корпус тяжелого крейсера казался совсем крошечным, когда корабль подлетал к древним ангарам, частично расчищенным и вновь подготовленным для приема кораблей. Археологические и исследовательские команды работали на обнаруженной станции уже несколько лет, немало изучив и сделав множество удивительных открытий. Кое-что оставалось непонятым, что-то слишком затратным и неактуальным, но что-то было понято, изучено и использовано, толкнув на десятилетия вперед многие перспективные разработки. Крейсер практически на одних только маневровых двигателях и силе притяжения подходил к частично раздвинутым створкам ворот внутренних ангаров.
— Сообщите барону, что мы прибываем, — обернувшись, приказал капитан одному из адъютантов. Киборг приложил руку к груди и кивнул, прежде чем покинуть мостик. Перелет закончился, а в дальнейшие планы офицеры не были посвящены.
Эдвард, когда корабль вышел из прыжка, находился в своей каюте вместе с Лейной Кейнивал. Барон открыл глаза в тот миг, когда они проходили пространственный барьер. Обостренные чувства отреагировали в момент перехода, заставив проснуться буквально через час после того, как он впервые прикрыл глаза. Он еще пару минут лежал с мирно посапывавшей на плече Лейной, вспоминая, что ему снилось.
Сновидений, если такие у него вообще и случались, он не мог запомнить, в памяти после сна сохранялись только воспоминания о прошлом. Одно из последствий имплантирования контактов для нейроинтерфейса, затрагивающее отвечавшие за такое зоны мозга. В памяти снова всплывали картины событий в Такийской провинции. Засевшие глубоко в голове моменты тех дней возвращались снова и снова ночными кошмарами. Яркие образы, врезавшиеся в сознание и остававшиеся перед глазами даже еще некоторое время после пробуждения, никак не желали оставаться в прошлом. Эдвард хотел бы их забыть, но никак не мог, сколько бы ни старался.