Я почувствовала себя жалкой.
— Наверное, — пробормотала я вслух, прижимая дневник к груди, — я так пытаюсь ухватиться за прошлое, за этот осколок, чтобы не чувствовать, что сошла с ума. Чтобы у меня было какое-то объяснение происходящему.
— Иногда… — Кэри Хейл, задумчиво склонил голову на плечо. — Иногда бывает так, что нет никаких объяснений. Плохие вещи, случаются с хорошими людьми, без всякой на то причины. И нет ничего такого, в том, что ты пытаешься разобраться во всем этом. Ведь ты едва не умерла.
— Я умерла, — поправила я, и Кэри едва уловимо вскинул брови. Красноречиво помолчав, он сказал:
— Я не хочу думать, что ты была мертва, потому что это… — он помотал головой, и я не стала настаивать на ответе. — Я не хотел расстраивать тебя подарком. Прости.
— Что ты, — спохватилась я. — Мне очень понравилось. Я просто не могу понять, почему ты так относишься ко мне, несмотря на то, что… ты знаешь. Может это… инстинкт защищать?
Кэри Хейл тихо рассмеялся, хрипловатым смехом.
— Я не ожидал, что услышу от тебя такое. Но мне нравится, что ты больше не думаешь, что я мог бы причинить тебе боль. Я, наверное, действительно так обаятелен, как говорят.
Я рассмеялась:
— Кое-кто возомнил о себе слишком много.
— Кое-кто тоже, — парировал парень, явно намекая на то, что я со своим прошлым, стала преследовать его, и в подтверждение моей догадки он добавил: — Но, не будь ты такой настойчивой, может быть, мы бы не сидели тут, и не обсуждали твое прошлое.
Когда он сказал это, я ощутила себя так словно что-то грохнуло меня по голове. Я ни с кем не обсуждала это, кроме доктора Грейсон. Но с ней я говорила лишь потому что это было необходимостью, а к Кэри Хейлу я пришла сама, и сама заставила его выслушать меня.
— Что? — его удивило мое лицо. — Ты выглядишь ошарашенной.
Я мотнула головой, решив не включать режим откровений опять. Похоже, рядом с Кэри Хейлом, я могу выболтать все свои секреты, словно он — моя родственная душа.
Кэри Хейл нравился мне все больше и больше — он казалось был не тем, кем я его себе вообразила. Он был остроумным, обаятельным, и иногда, угадывал мои мысли. Это было забавно: только я хотела что-то сказать, и это говорил он. Похоже, этот парень медленно, но верно подходит к черте, где находятся мои друзья. Мы больше не говорили о моем прошлом, несмотря на то, что это все еще беспокоило меня. Мое воспоминание о ночи аварии, никуда не делось, несмотря на то, каким милым и добродушным был Кэри. Мы обсудили с ним множество разных вещей — музыку, кино, искусство, и я узнала, что Кэри никогда не смотрит телевизор, и ненавидит сладкое. Кроме того, он ненавидит все цитрусовые, кроме апельсинов. Эти крупицы информации — все, что мне удалось узнать о нем — казалось, любая тема, что затрагивала его, была неприятна ему. Я не стала зацикливаться на том, что он скрытничает, потому что он не обязан мне все выкладывать. Кроме того, Ева тоже никогда не говорит о своем прошлом, и это ничего не значит.
— Жаль, мы не увидим сегодня закат, — пробормотал Кэри Хейл. Я покосилась на него:
— Зачем тебе понадобилось видеть закат?
— Потому что я… — он вздохнул, и закончил, избегая глядеть на меня: — Я уже давно не видел его.
— Это как? Ты не видел заката?