— Ты всегда будешь моей девочкой, и я всегда буду защищать тебя.
Я бы солгала, если бы сказала, что у меня не было соблазна принять его предложение. Никто не заставлял меня делать это, по крайней мере физически, но я знала, что будет, если я не сделаю этого. Моя семья будет страдать. Семья, которая поддерживала меня на каждом шагу. Семья, которая боролась за то, чтобы у нас с Ноэми была лучшая жизнь, чем у них. Я не мог уйти, потому что, сделав это, я отвернулся бы от всех них.
— Нет, — пролепетала я.
— Это просто нервы. Я попыталась улыбнуться и повернулась лицом к дверям.
— Если ты уверена…
— Я уверена.
Я не была уверена, но сейчас это не имело значения. Двери распахнулись, заиграла музыка, и я сделала шаг вперед, прижав к себе отца. Мои ноги были словно в желе, дыхание превратилось в одышку, но я продолжала переступать с ноги на ногу.
Скамьи были заполнены до отказа, и даже несколько человек стояли у края церкви, чтобы стать свидетелями этого события. Событие, которое означало нечто большее, чем просто создание двумя людьми нерушимого союза. Так мне сказали. Я творила историю. Я что-то меняю. Я помогаю Семье.
Но какой ценой? Какую цену мне придется заплатить? Моя свобода? Мой выбор? Что будет после этого? Я была в двух шагах от человека, ожидающего у алтаря.
В двух шагах от того, чтобы моя жизнь перестала быть моей.
Глава 1
Я закрыл глаза и откинул голову назад, пока она брала в рот как можно больше моего члена. Это был не самый лучший минет, который у меня когда-либо был, но этого было бы достаточно, чтобы снять напряжение в моем теле — напряжение, которое нарастало с того момента, как мой отец сказал мне, что я должен пойти на это мероприятие вместе с ним. Я, блядь, ненавидел все это. Я презирал то, что меня окружали богатые придурки, которые думали, что они лучше всех остальных.
Моей работой как старшего ребенка было подавать пример, демонстрировать единство с семьей Беретта. С юных лет я знал, какой будет моя роль, и меня это устраивало, но это не означало, что я не завидовал своим брату и сестре, которые жили совершенно не так, как я.
Моему младшему брату не нужно было отчитываться перед нашим отцом так же, как мне. Ему не нужно было узнавать все тонкости бизнеса — как законного, так и незаконного. Ему не нужно было тренироваться в нескольких боевых искусствах, и ему не нужно было идеально прицеливаться, стреляя из пистолета. Но это было ничто по сравнению с моей сестрой и защитой от всего плохого, что нас окружало.
У них было детство, которого не было у меня.
Они не видели то, что было за занавесом.
Но я видел. Мне показали, какой именно была наша семья в юном возрасте. Я наблюдал, как мой отец пытал человека за то, что тот лгал ему. Мне было семь, и я проснулся от криков боли. Это был первый раз, когда я услышал, как кто-то умоляет сохранить ему жизнь. Где-то по пути я сбился со счета, и человек, причиняющий боль, превратился из моего отца в меня. Я стал его проектом, его произведением искусства, которому он придал форму.
Я стиснул зубы, когда ее язык прошелся по головке моего члена, и попытался отбросить все свои мысли в сторону. Я нуждался в этом, даже если это было некачественно. Итак, я взял себя в руки. Я запустил руку в ее волосы, открыл глаза и засунул свой член ей в горло так глубоко, как только мог. На ее лице отразился шок, когда сработал рвотный рефлекс, но мне было все равно. Дело было не в ней — и никогда не в женщинах. Дело было во мне.