Священник часто читал людям письма. Люди в городе Гами в целом были неграмотные, если им приходили письма, они относили их почитать священнику.

— А что, узнавали родители детей по их письмам?

— Что ж ты говоришь такое, добрый человек. Если письмо от ребенка, какой же родитель не узнает его.

— А не припомните ли, были ли в этих письмах клички домашних животных, любимые игрушки детства, может общие воспоминания или вопросы про друзей и родственников?

— Были, отчего же нет… Мил человек, ты к чему разговор то затеял? Хочешь выведать, что такого в этих письмах люди писали? Так то тайна нерушимая, я слово Девяти богам давал.

— Что вы, понимаете, я… Я мир спасаю. В смысле… Я спасаю беженцев Стебиндеса.

— Ох и горе там произошло, я слышал целый город как есть сгорел?

— В том и дело, понимаете, люди так считают, а город целехонек. Вот ищу, не приходили ли может к вам люди из Стебиндеса, не просили ли им какое письмо прочитать.

— Вот уж воистину город спасся по воле божьей!

Священник возносил хвалу, Клин терпеливо ждал.

— Может быть у вас будет немного пожертвований на мое благое дело? Поиздержался я немного в дороге…

— Много я не дам, но боги повелели делиться и помогать в добрых начинаниях. Подожди, добрый человек, вынесу тебе денег.

Выждав и получив тощий кошель, полный к тому же самых ходовых и дешевых монет, Клин от души поблагодарил священника и пошел в условленное место встречи.

Он пробрался за стену, пришел на полянку, где они условились встретиться. Остальные задерживались. Он ждал, теряя всякое терпение.

Показались лошади.

— Что так долго?

— Отпускать не хотели. Да не волнуйся, там такой прием в честь нашего приезда устроили.

— Так и что, удалось вам все узнать?

— Да, — сказал Зэбор, — Детей увозят в Генрих. Это инквизиторы, Клин. Инквизиторы забирают детей.

— Мы должны придумать, как помочь им! Они считают, это хорошо для города, потому что якобы дети присылают деньги, потому что церковь Девяти здесь все обустроила.