— А что ты делаешь теперь?

— Пытаюсь понять, чего ты у меня выспрашиваешь. Хочешь еще знаний лесного народа? Я теперь предатель для них!

Ян словно что-то вспомнил. На его поясе был сосуд с водой, он незаметно опустил руку в сосуд. Аштанар продолжала:

— Зэбор, я пытаюсь сказать, что ты пошел вместе со мной исправлять последствия своего решения. Ты принимаешь ответственность за них. Когда ты узнал нечто новое, вместо того, чтобы опустить руки, ты пошел за мной.

— Но сначала я это и сделал! Ты не понимаешь, когда я только понял, я опустил руки! Я сделал именно это.

— Потому что ты не знал, что можно что-то сделать. Вот, что я пыталась тебе сказать, — Она добавила мягко, — Зэбор, если ты будешь винить себя в том, что ты сделал по незнанию, ты придешь к тому, что будешь винить себя во всем, что причиняет тебе боль. И ничего не будешь делать, чтобы узнать и исправить причины этой боли, как я делала раньше. Я хочу сказать, если ты чувствуешь себя виноватым, это чувство лишь указывает тебе на боль, на болезнь, если хочешь. Ты пытаешься лечить боль, то есть перестать чувствовать себя виноватым, как-то бороться с этим, уйти от боли, если не можешь с ней ничего поделать. А нужно лечить причину болезни. И сейчас ты идешь с нами, чтобы узнать эту причину.

— И ты молчала? Ты всегда думала вот так и молчала об этом? — воскликнул Ян. Он вынул руку из сосуда, разговор касался его любимой воспитанницы, девушки, которую он обещал защищать. И он касался той беды, из-за которой девушка потеряла свой знаменитый дар.

— Я думала, что мне слишком сложно что-то сделать, потому что я не знаю источника сказок. Теперь я поняла, что даже если я не знаю источника, это не мешает мне пользоваться этими знаниями и хотя бы начать говорить.

— Я не знаю, я должен подумать обо всем этом.

— Мне очень нравится то, как ты умеешь думать, Зэбор. Ты умеешь задавать вопросы, ты научил меня этому, показал, зачем это важно. Я верю, что у нас может что-то получиться, и я верю в тебя, потому что ты умеешь думать лучше всех нас.

— Этот дикарь? — возмутился Ян.

— Что значит дикарь? — возмутился Зэбор.

— Да, этот дикарь. — спокойно отметила Аштанар, — Вы не знаете того, что знаю я, но если поверите мне и задумаетесь, заметите, что он действительно умеет думать.

И компания продолжала путь в молчании.

— Аштанар, я просто не справлюсь со всем этим. Вот ты говоришь, я умею думать. Думаешь меня несправедливо обвинили? Все Озори Фонна правильно сказала, бред это, ничего не собирается и не понятно. Я думал, можно просто передавать дальше кусочки. Вот и писал в отчетах все то, из-за чего вас там чуть не убили на месте. Потому что не понятно, потому что просто не получается удержать всё это в голове, обдумать.

— Зэбор, кажется, они не хотели нас убивать. Кажется они использовали те же методы допроса, которые до этого показал им ты.

— Может быть. Я этого не знаю. Я не знаю, понимаешь?

— Я понимаю, что все это сложно. И общую картинку связать тяжело. Я делаю это в своей голове, как могу, ты в своей, как умеешь ты. Ты говоришь, не получается удержать все вместе и обдумать. Но ты хотя бы попытался?

Он ответил не сразу.

— Ты права в том, что нужно исправлять свои ошибки. То, что мы делаем сейчас, не устраняет последствий моих ошибок. Мы должны вернуться, разобраться в произошедших событиях, помочь пробудить Лес.