- Ну, так вот, он забыл записать полные данные свидетельницы, записал только, что она из Кэйп Эйприла, и фамилия у нее О’Доэрти. Но ни имени, ни точного адреса нет. Я смотрю, что здесь, в справочнике, три женщины по фамилии О’Доэрти: Кэйтлин, Миранда и Эйрин. Ты случайно их не знаешь?
- Хм, я здесь почти всех знаю, мистер Вернер.
- Джошуа.
- Да, Джошуа, - кивнул Джон. – Боюсь, Кэйтлин О’Доэрти тебе ничем не поможет. Она умерла в прошлом году, справочник старый. Миранда, ее сестра, держит небольшой пансион на Каштановой улице.
- А Эйрин? Ее дочь?
- Нет, Эйрин О’Доэрти никак с ними не связана. Она приехала в город несколько лет назад, открыла магазин шляпок и лент там, в конце Мэйн стрит.
- Я ищу женщину лет пятидесяти-шестидесяти, - уточнил Джошуа.
- Ну, тогда это миссис Миранда О’Доэрти, - обрадованно резюмировал Джон, - Эйрин чуть больше тридцати.
- Спасибо, Джон, - Джошуа допил виски и положил на стол пятидолларовую купюру, примерно в пять раз больше, чем стоил его напиток. - Всего тебе хорошего!
- И тебе спасибо, Джошуа! – обрадовался бармен. – Удачи в твоем расследовании. Ты не подпишешь мне газету?
- А, давай… - махнул рукой журналист.
А с чего я, собственно, взял, что двоюродной тете Клариссы должно быть около пятидесяти-шестидесяти лет? – подумал Джошуа, выйдя из тени паба на раскаленную улицу. Она вполне может оказаться какой-нибудь младшей дочерью младшей сестры, а значит, ей и тридцать лет вполне может быть. Надо всё-таки заглянуть в магазин к Эйрин, благо это совсем рядом.
Улыбчивая рыжеволосая Эйрин встретила его радушно. Пять минут, которые они с Джошуа провели, болтая о погоде, лентах и пляжной моде, оказались весьма приятными, но абсолютно безрезультатными: Эйрин О’Доэрти совершенно ничего не знала о Клариссе Доннели, хотя ее и очень расстроило то, что она ничем не смогла помочь симпатичному Джошуа. Поболтав с ней еще пару минут и сделав вывод, что она его, скорее всего, не обманывает, Джошуа вежливо распрощался и покинул магазинчик.
Названия улиц в Кэйп Эйприле были такими же сказочными и прекрасными, как и весь городок. Никаких обычных номерных улиц. От романтических и ласковых названий сердцу становилось теплее и радостнее. Джошуа прошел по Абрикосовой улице, свернул на улицу Виноградную, выкурил сигарету, постояв в тени на Тенистой улице. Пройдя по Вишневой и Грушевой, а затем и по Зеленой улице, он повернул, изнывая от жары, повернул на Прохладную, которая, впрочем, нынче совсем не соответствовала своему названию.
Еще пара минут, и, свернув на узенькую Каштановую улицу (каштаны здесь действительно были), Джошуа, наконец, нашел то, что искал. Трехэтажный дом насыщенного синего цвета с ярко-белыми наличниками, колоннами и резными ограждениями широких террас, идущих вокруг всего первого и второго этажа. Дом был украшен многообразной и весьма искусной резьбой, которая придавала ему немного сказочный вид, но всё было в меру, и это не казалось пошлым. Джошуа честно признался себе, что этот дом – один из самых красивых из тех, что он видел за свою жизнь, а видел он немало и домов, и вилл, и поместий. На небольшой табличке у входа была вырезана надпись:
Джошуа платком вытер пот со лба и, поднявшись по белым ступеням на террасу, где были обильно расставлены белые же деревянные кресла-качалки, постучал в белую дверь, прекрасно гармонирующую с темно-синим оттенком стены.
Никто не ответил. Подождав с минуту, Джошуа аккуратно нажал на металлическую ручку двери. Дверь легко открылась. Звякнул колокольчик.
Он вошел в гостиную, пол которой был покрыт мягким ворсистым ковром. В глубине комнаты, у огромного потушенного камина, стояли несколько старомодных кресел с высокими спинками. Услышав звон, из двери справа вышла миловидная девушка лет двадцати пяти в темном платье с белым передником и в белом чепце.
- Добрый день, - приветливо поздоровалась она, остановившись рядом с высоким резным столиком для писем из красного дерева, на котором стояло медное пресс-папье в виде большой толстой лягушки. – Прошу прощения, сэр, но у нас в данный момент нет свободных комнат, и всё забронировано до конца следующего месяца.
- Прошу прощения, мисс…