Вавилон покидал стены Милана.

— Убить предателей!

— Головы с плеч!

— Сжечь во славу нового Конунга!

— Но среди них есть рабыни.

— Хорошо! Но потом сжечь!

Длинный дом был полон неугомонных ярлов. Восставших удалось относительно легко повязать. Потому как те даже толком и не были готовы к реальному бою.

Много кто из этих ярлов надеялся сбежать с острова и пойти в найм к торгашам из Константинополя.

Некоторые дельцы с островного союза это даже сами предлагали!

Вот только, как оказалось, торгаши с запада толком-то и не нуждались в услугах буйных викингов.

На примере Патрона, я убедился в отношении островитян к местным игрокам.

Дикари, варвары, отбитые напрочь нелюди.

Как только островитяне местных не поносили. А потому, когда они увидели возможность уменьшить число этих самых дикарей, что так мешали торговле островного союза, они моментально ей воспользовались.

Запудрили мозги одним, пустили слухи для вторых, подтолкнули в нужную сторону третьих.

И вот, пока власть ещё толком и не определилась и не закрепилась в моих руках, на острове вспыхнул бунт.

Вот только викинги даже и не поняли, как их всех кинули на доску мясника.

У неорганизованных ярлов средней руки даже и шанса не имелось на успех. Как только первичный хаос прошёл, стало ясно, что сил у этих «господ» не так чтобы и много. Да и мало кто, как выяснилось, готов был идти против хирдманов и класть свою голову ради уже погибшего Сокола.

Недовольные попробовали покинуть Винланд, но даже здесь торгаши с союза поднасрали.

Они устроили завал на входе в гавань, а сами, довольные собой, двинули обратно в Константинополь, полностью уверенные в том, что я обязательно покараю всех неугодных.

И тем самым ослаблю Винланд едва ли не на треть, если не на всю половину.