— А этот дон Аугусто, он кто? — спросил Ник. — И почему это он будет нам помогать?

Прежде чем ответить, Зорго долго чесал в затылке, вздыхал тяжело, собираясь с мыслями. Наконец, набрав полную грудь воздуха, выдал на одном дыхании — словно докладывал заученный текст:

— Сеньор Аугусто Романо («Гарсия» — в память о погибшем побратиме), личность в Карибии весьма известная, и даже легендарная. Говорят, что он родился в далекой России, в семье богатой и знатной, и звался он тогда как-то иначе: что-то похожее на «Андре Романофф». Несмотря на знатность и богатство, дон Аугусто увлекся революционными идеями, что и под тропическими созвездьями — совсем не редкость. Революция в России победила, но вместо обещанного царства добра и справедливости начался какой-то кровавый водевиль, конца и края которому не было видно. Разочарованный дон Аугусто уехал куда глаза глядят. Объехал полмира. В Уругвае опять помогал свергнуть какого-то кровавого диктатора. Как водится, тирана свергли. Но как-то очень быстро главный революционер, в свою очередь, превратился в жадного кровавого монстра, объявившего охоту, в первую очередь, на ближайших сподвижников и верных соратников. Дон Романо бежал, оказался в Чили, где воевал на стороне местных индейцев, был серьезно ранен, лишился левой руки. После чего решил всерьез покончить с революционными идеалами и направил свою энергию в мирное русло, посвятив несколько лет своей жизни благородному делу уголовного сыска. Дослужился до поста главного комиссара уголовной полиции в Каракасе, однако поймал за руку кого-то не того — молва утверждает, что двоюродного племянника местного премьер-министра — и вынужден был уйти в отставку. Дон Романо не очень-то и расстроился и изменил свой жизненный путь в очередной раз. Увлекся историей наших благословенных мест — Южной и Центральной Америк, всерьез занялся археологией. Сегодня он слывет крупным специалистом в этих областях. А его коллекция разных исторических раритетов считается одной из лучших в мире…

Отдышавшись и осушив очередной бокал ароматного вина, Зорго пояснил:

— Это так про дона Аугусто написали в одном толстом столичном журнале, а я запомнил.

— Всё это очень мило, — задумчиво проговорил Ник. — Но, всё-таки, почему вы так уверены, что он согласится нам помочь?

— Я не уверен до конца, — промямлил Зорго. — Просто существуют, по крайней мере, три повода надеяться, что дело выгорит. Во-первых, лет десять назад я оказал дону Аугусто одну значимую услугу. Какую — не буду сейчас уточнять, но на сегодняшний день он мой давний должник. Во-вторых, вы же, Андреас, по национальности русский? Да ладно, к чему отрицать очевидные вещи? Мы, моряки, в этих делах очень даже хорошо разбираемся, безошибочно даже! Так вот, сеньору трудно будет отказать соотечественнику. И, в-третьих, дон Романо всегда считался тонким ценителем женской красоты, — капитан многозначительно посмотрел на Айну.

— Что?! — Айна, вне себя от гнева, мгновенно вскочила на ноги, схватила со стола нож для разделки морепродуктов и приставила его остриё к горлу опешившего сеньора Зорго…

«За что мне это всё?» — устало подумал Ник, обеспокоенно переглянувшись с Банкиным.

Глаза девушки превратились в чёрные бездонные колодцы, маленькие карминные губы приоткрылись, демонстрируя окружающим крепкие белые зубы, крепко сжатые в зверином оскале.

На Айну иногда находило нечто такое, особенно если кто-либо словом или делом посягал на её девичью (пардон, уже давно женскую) честь. Или если Айне так казалось. Последствия в таких случаях бывали весьма печальны — для неудачливых шутников и всяких сексуально озабоченных личностей. Вплоть до летальных исходов.

— Успокойтесь, ради Бога, донна Анна! — испуганно забормотал Зорго. — Вы совсем не так меня поняли! Сеньору Аугусто на днях исполнилось семьдесят пять лет! И вообще, он уже две недели как в местной больнице лежит, после очередного инфаркта!

— На что же вы тогда намекали, любезнейший? — хмуро поинтересовалась Айна, слегка отведя нож в сторону.

— Ни на что я не намекал, честное благородное слово! Просто хотел посоветовать, чтобы вы старому сеньору улыбались почаще да понежней. Вот и всё, честное слово карибского шкипера!

Айна устало опустилась на стул и, не глядя, отшвырнула нож далеко в сторону. Нож глубоко вошёл лезвием в деревянную обшивку барной стойки и мелко задрожал. Бармен, стоявший за стойкой, задрожал в унисон ножу.

Ник и Банкин вздохнули с облегчением, капитан Зорго смахнул со лба капельки холодного пота и неверной рукой потянулся к кувшину с остатками апельсинового вина…