Володя Морозов погиб в первый день войны в Орше, будучи машинистом бронепоезда попал под бомбежку.

За время пути я воочию увидел, какая огромная наша страна и какая сложная у нее судьба.

В Иркутской области значительная часть железной дороги проходила по берегу озера Байкал. Узнал, что в здешних местах, в поселке Баргузин, отбывал свою пожизненную каторгу декабрист, друг Пушкина Вильгельм Кюхельбекер; в Чите руками его товарищей построена небольшая деревянная церковь, сохранившаяся до сих пор. Очевидно, Всевышний не услышал их мольбы, большая часть ссыльных декабристов нашла в этом суровом краю свой последний приют. В 1920-1930-е годы их судьбу разделили сотни тысяч узников ГУЛАГа, лагеря которого были разбросаны по всей Сибири…

7 ноября наш состав прибыл на 79-й разъезд, где и предстояло сосредоточиться. Полк разместился в голой степи. Жили в одноэтажных кирпичных казармах, начсостав вместе со своими семьями - в деревянных домиках. Начались нелегкие военные будни. Из оружия - трехлинейка Мосина, принятая на вооружение в царской армии в 1891 году, на каждую роту дополнительно два таких же устаревших пулемета «Максим». Не менее экзотично выглядело и обмундирование: гимнастерка, напоминавшая крестьянскую рубаху, носившаяся навыпуск, галифе, на ногах - ботинки с обмотками, правильно наматывать которые удавалось с первого раза не всем. Спустя какое-то время машинистам поездов стали выдавать кожаные тужурки, введенные по приказу народного комиссара путей сообщения СССР Лазаря Кагановича.

В 1938 году меня назначили заместителем политрука роты, политруком был потомственный железнодорожник Георгий Морозов.

Как раз в это время начались репрессии против комсостава, и мне довелось напрямую столкнуться с фактами массовых арестов.

Одним из первых взяли командира нашей роты Егорова. Солдатам объяснили, что он был связан с нацдемовщиной. Кто такие нацдемы и каким образом, находясь в глухом краю, за тысячи километров от вражеской организации, которая, по утверждению ОГПУ, готовила контрреволюционный переворот, Егоров мог вредить Советской власти, не уточнялось. Вскоре таким же образом, один за другим, стали исчезать командиры других рот. А затем арестовали командира полка.

Пользуясь доверием оперуполномоченного особого отдела, я однажды усомнился в том, что молодые офицеры, не успевшие после окончания военного училища прослужить и несколько месяцев, могли оказаться в числе «врагов народа». Помнится, он внимательно посмотрел на меня и, убедившись, что мною движут самые искренние чувства, сказал:

- Пойми: я такой же солдат, как и все вы, и обязан беспрекословно выполнять приказы. Мне спускают планы по разоблачению враждебных элементов, в том числе по их качественному составу. Будешь много болтать, стукнет кто-нибудь на тебя - тоже пойдешь по этапу!

В каждой роте у оперуполномоченного было по несколько информаторов, которые и помогали ему «выполнять план». Чтобы попасть к нему на заметку, достаточно было одной неосторожной фразы или глупой шутки.

В мае 1939 года начались бои на Халхин-Годе. В части царило необычайное побуждение. Все хотели попасть на фронт, наказать наглых самураев. Под влиянием патриотических настроений я вступил в ряды ВКП (б).

В обязанность железнодорожных войск входила доставка передовым частям вооружений и техники, в том числе в разобранном виде самолетов. Ветка обрывалась за шестьсот километров от места боев. Отсюда грузы перевозились к линии фронта на автомобилях, верблюдах, солдаты шли пешим маршем.

Как политработник я обязан был регулярно проводить политинформации о положении дел. Конечно, говорилось в основном об успехах наших войск, хотя поначалу они были весьма скромными. Переломить ситуацию удалось лишь после того, как командира корпуса Фекленко сменил Георгий Жуков. Его приезд ознаменовался наведением жесткого порядка. За малейшее нарушение воинской дисциплины следовал расстрел. Отчасти благодаря этим мерам и, безусловно, полководческому таланту Жукова, впервые ярко проявившемуся именно у реки Халхин-Гол, к концу августа японские войска были разгромлены…

Победа над японцами способствовала росту патриотизма. Вспоминается такой случай. В нашем полку составителем поездов служил могилевчанин Фурман. Так же, как и меня, его направили в железнодорожные войска по решению комсомольской организации. Сцепка проводилась вручную. И хотя составитель лишь координировал действия машиниста и сцепщика, однажды Фурман по каким-то причинам решил провести ее самостоятельно. Делал это впервые и из-за неосторожности угодил между буферами вагонов. Скончался на месте. Конечно, проявил элементарную халатность. Но на родину сообщили, что солдат погиб как герой. Из родственников у Фурмана был лишь младший брат Семен, учившийся в 9 классе. Под влиянием публикаций в прессе он написал письмо Ворошилову, в котором рассказал, что является сиротой: отец погиб во время Гражданской войны, теперь вот лишился единственного брата и хотел бы заменить его в строю. Почему Ворошилову, а не Сталину? В то время была очень популярной песня «Письмо Ворошилову». Последний куплет звучал так:

Товарищ Ворошилов, а если на войне

Погибнет брат мой милый - пиши скорее мне!

Нарком Ворошилов, я быстро подрасту

И встану вместо брата с винтовкой на посту.