– Посмотри на нее!
Вдруг Джорджи застонала, и Лили поняла, что именно пытается сказать ей отец. Он просил ее посмотреть на настоящую Джорджи – она лежала на полу, обхватив себя обеими руками.
– Это из-за меня? Из-за того, что я вырвала нити? – в ужасе прошептала Лили. Джорджи снова застонала. Внезапно она открыла глаза, тут же наполнившиеся слезами.
– Не останавливайся! Я чувствую – что-то происходит. Ты что-то вырвала из меня, Лили! Что-то ужасное!
– Я не знаю, что делать дальше… – Лили запнулась, увидев, как вздрогнула сестра, отвечая на зов темной магии.
– Скорее! – простонала Джорджи, и Лили, набравшись сил, отвернулась от нее. Она вцепилась ногтями в следующую картинку, на которой Джорджи сидела в библиотеке и читала огромные фолианты, а ее длинные волосы свисали на открытую страницу. Книга светилась темной магией, куполом поднявшейся над столом и загородившей Джорджи от внешнего мира.
«Интересно, а я тогда где была? – подумала Лили. – Может, на пляже? Или бегала с Питером в саду? Да уж, мне сильно повезло…» Она закрыла глаза и начала раздирать темные нити на картинке – и уже через мгновение Джорджи была в библиотеке одна, никаких книг рядом не осталось. Когда Лили вырвала последние черные нити магического купола, она заметила одинокую фигуру у окна – мама. Она обернулась посмотреть на дочь. Или, может, на дочерей. Лили охватило странное чувство, будто с этого гобелена мама видит ее насквозь. Она испугалась так сильно, что, услышав громкий визг, подумала, что это кричала мама – на полотне. Но нет. Это была Джорджи. Бледнее обычного, она приоткрыла глаза, но, кажется, ничего не видела. Сестра кричала, скорчившись на полу.
– Лили, хватит! Достаточно! – Роуз села на пол, положила голову Джорджи себе на колени и тихо, успокаивающе зашептала: – Шелковыми нитками мы зашьем все дыры, дорогая. Все будет хорошо, все будет хорошо… – Волшебница негромко запела заклинание, поглаживая Джорджи по волосам: –
Лили пришла в ужас, что причинила сестре боль, и расплакалась. Генриетта залаяла, просясь на руки, и Лили, чуть не захлебнувшись в слезах, подняла собаку.
– Она сама тебя об этом просила. Все будет хорошо.
– Да, но ты только посмотри на нее! – простонала Лили. – А вдруг она умрет?
Отец повернулся к младшей дочери.
– Помнишь, что она сказала? Что лучше смерть, чем жизнь с темными заклинаниями.
– Ты что, думаешь, она… – Лили шмыгнула носом.
Он покачал головой:
– Нет. Но я точно знаю, что Джорджи еще не до конца свободна. Извини, Лили. Слишком долгое время магия была внутри ее. Заклинаний слишком много. Одной попытки недостаточно. Мы должны действовать медленно и очень осторожно, тогда все получится. Лили, я видел людей, из которых вырвали заклинание. Если торопиться и не проявлять должного внимания… от человека останется лишь оболочка.
– Я вас, вообще-то, слышу, – послышался голос Джорджи. – Но мне все равно. Продолжайте.
Лили села рядом с сестрой.
– Давай завтра, хорошо? Ты как раз немного отдохнешь. Ты ведь сможешь снова сотворить этот гобелен? – спросила она у отца и улыбнулась Джорджи. – Можно мне завтра одолжить твои ножнички? Пожалуйста. А то я ноготь сломала, пока выдирала из тебя эти дурацкие заклинания!
В ней что-то изменилось. Последний раз Лили видела маму на корабле на пути в Нью-Йорк – тогда мать хорошо замаскировалась, превратившись в ворчливую капризную старуху. Сейчас на ней снова было шелковое платье, которое Лили так хорошо помнила, – мама всегда носила такие в Меррисот. За ней бежала кошка. «Интересно, почему у нее никогда не было питомца?» – сонно подумала Лили. Мать улыбнулась, обнажив зубы.