— А одну лестницу разве не ставят?
— При штурме нет. Сам подумай, как ты полезешь наверх один без прикрытия. Те, кто сидит на стене, смогут по одному без труда перебить всю центурию. Хотя, бывает и ставят конечно. Чтобы тайно залезть, например.
Слушать рассказы Эггия о войне было очень полезно и познавательно, а Буховцеву просто интересно. Тем более что за заботами латиклавия, Валерий словно выпал из реальности окружающего мира. Он чувствовал, что где‑то там, за стенами лагеря что‑то происходит, и это что‑то касается его. Он был в лагере, словно в защитной капсуле. Маний по его поручению осторожно расспросил о торговце со шрамом. Ответы были одинаковые — да был такой, продал ткани и уехал вверх по реке. В главном лагере тоже помнили торговца тканями со шрамом на лице, но куда он уехал после, никто не знал. Все сходились на том, что он где‑то рядом, может в поселках, может, пошел с отрядом в один из кастеллумов. Бродить по местным лесам без прикрытия римских отрядов торговцы не решались. Сакмард, как уже стал про себя называть его Буховцев, где‑то пропал в лесах, и это его очень беспокоило. Он не знал, каким образом маги чувствуют окружающий мир, но сейчас он просто кожей ощущал разлитую в округе за стенами лагеря опасность. Наверное, Диоген был прав, испытания постепенно его меняли.
Через два дня из главного лагеря прибыл Постумий, и Валерий передал ему дежурство по легиону. При передаче дел Тит был хмур и смотрел на Буховцева очень неприветливо. Он и раньше не особо жаловал своего коллегу, и вероятно завидовал популярности Валерия, но патрицианская вежливость брала свое. Среди старых родов Рима было не принято показывать свои чувства и эмоции. Спокойная благожелательная или холодная вежливость. И вот сейчас эта неприязнь. Буховцев считал, что знал ее причину, и вряд ли этой причиной было воткнутое перед его палаткой наградное копье. Скорее всего, просто одна девушка решила рассказать своему приемному отцу одну тайну, после чего ее узнали и другие.
Отдых после передачи дел был недолгим. Приближалось такое ответственное мероприятие как сбор налогов, и вечером у него был разговор с Эггием.
— Примешь командование над двумя когортами и переправишься на другой берег Визургия. Там у херусков есть крупное селение, а около него кастеллум. Встанешь рядом с ним лагерем. Вот предписание — префект передал ему кусок папируса.
— Просто встать лагерем? — спросил Валерий.
— Пока да. Будет время, пошлешь центурии, пусть осмотрят местность, обойдут селения. Через две недели тебя сменят. Скоро фискалии будут собирать налоги, нам нужно подготовиться. Вместе с тобой отправится Филаид, да и префект Цедиций скоро подъедет, так что скучно не будет — Луций Эггий жизнерадостно улыбнулся.
Что‑то он уж слишком весел, заметил про себя Буховцев.
— Прости префект, но вижу, ты не очень рад предстоящей работе.
— Служба есть служба трибун, да только что с германцев возьмешь? Толку от собранных налогов мало, а вражды и обид на нас много.
Глава 10
В поход к городку херусков он отправился через два дня. Еще два дня заняла переправа через Визургий и переход по холмистым лесным дорогам. Местность была гористая, и все вокруг покрыто лесом. Лесные дороги напоминали тропы, даже больше чем те, что он видел на пути из Ализо. Хорошо еще, что погода стояла замечательная. Нежаркое тепло и солнечный свет сквозь редкие облака. В попадавшиеся германские селения они не заходили, и в конце второго дня перехода отряд уже разбивал лагерь около приличных размеров селения, обнесенного обмазанным глиной плетнем, утыканном острыми кольями. Подобное сооружение в глазах местных жителей представлялось крепостью, а само селение городом, или как здесь говорили, "бургом". Единственное слово, которое на местном германском соответствовало его значению в будущем. Пока ставили лагерь, Буховцев посетил небольшую деревянную крепостушку — кастеллум, познакомился с ее комендантом и узнал новости. В лагерь он вернулся, когда уже стемнело.
На следующий день был осмотр местности. В лагере за старшего остался пил восьмой когорты Тиберий Домион, а Валерий с Ахиллом и манипулом триариев отправились в селение. Действительно, по меркам херусков это был город. Несколько сотен крытых соломой приземистых домиков–полуземлянок, были огорожены примыкавшими друг к другу плетнями, и расположены на территории селения без всякого порядка. По узким тропам между плетнями сновали местные жители, а за манипулом бежала свора детворы. В центре селения было подворье старейшины, а рядом с ним, на площади, торг. Буховцев совершил визит к старейшине и коротко побеседовал через переводчика. Просто так, чтобы засвидетельствовать уважение.
Далее было исследование долины небольшой речушки, в которой селение и располагалось. Они осмотрели тропы и мосты. Прошлись около самой речки, которая петляла между лесистыми холмами и уходила в земли лангобардов, где впадала в более крупную реку Алару, приток Визургия. В завершение осмотра Буховцев с Филаидом и некоторыми легионерами взобрались на один из холмов и осмотрели окрестности. Кругом до самого горизонта был лес. В долинах и на гористых холмах. Где‑то вдали отблескивали отсветом голубого неба зеркала озер, и проглядывала змейка реки. Среди этого моря зелени поднимались редкие белесые дымы, обозначавшие расположенные в низинах германские селения.
— Видишь горный кряж на горизонте — указал вдаль один из легионеров, крепыш триарий с седыми усами — там уже селения фозов.
— Ты был в тех краях? — Валерий обернулся к легионеру.
— Был — улыбнулся тот, обнажив ряд крепких зубов — я уже давно в этих краях, еще с первого похода Друза Германика. Кажется, всю жизнь в лесу провел. Бывал и здесь, и до Альбиса ходил. Один раз мы тремя когортами и до Виадруса добирались. Да что там, я знаю парней из разведки, которые и до Вистулы ходили. Края эти известны неплохо.
Буховцев уважительно кивнул, обернулся к Ахиллу.
— Херуски сейчас враждуют с фозами?