Буховцев, стоял на пологом спуске холма и наблюдал, как легионы постепенно выстраиваются в походную колонну. Рядом с ним были Дуилий и Геций, а также его штаб во главе с корникуларием. Чуть выше по холму в окружении префектов и своего штаба стоял Вар. Луций Цедиций тоже был там, но Валерий уже успел с ним увидеться по прибытии легионов. Префект был хмур.

— Все, как мы думали, Марк. Лишь бы другое не оказалось правдой.

С Тертием у него тоже был разговор, сразу по прибытии в лагерь. Трибун заметил отсутствие Мания и спросил.

— Маний успел?

Валерий кивнул.

— Успел. Я у тебя в долгу, друг.

Дуилий улыбнулся.

— Надеюсь, достойному Титу будет хорошо у германцев.

Валерий не собирался никому рассказывать о событиях той ночи, но решил, что Дуилия это касается.

— Достойный Тит не будет обременять германцев своим присутствием, и наконец‑то даст своему отцу повод им гордиться — по лицу Дуилия было видно, что он все правильно понял, и Валерий добавил — нам скоро предстоят большие беды, Тертий. Чтобы ни случилось, держись префекта Цедиция.

Дуилий сощурил глаза, но ничего не сказал. Только понимающе кивнул головой.

Валерий смотрел в долину, всматривался в лица седых ветеранов–триариев, принципов, худощавых мальчишек — адскриптеров, видел Ахилла во главе своей когорты, но мысли его были далеко. Путешествие подходило к концу, к опасному рубежу, за которым как он раньше думал, будет отдых. Но сейчас Валерий не испытывал радости, прижился он в этом мире. Что же, теперь у него есть клятва, а обещанное нужно исполнять. Так что он еще вернется сюда. По крайней мере, на это была надежда, а обретенная в этом мире уверенность, не оставляла сомнений, что так и будет. А значит, окончание путешествия станет началом новых забот, приятных забот.

Сегодня утром к Валерию подошел торговец из канаба и предложил купить бронзовое зеркало. Цену предлагал малую, поскольку торговец уходил с войском, а везти назад товар ему не хотелось. Буховцев осмотрел зеркало и подивился качеству работы. Это было настоящее произведение искусства. Не его отливка для бритья, а нормальное зеркало без искажений, с легким золотистым отливом поверхности. Он купил его, и впервые за прошедший год посмотрел на свое отображение. Его взору предстало молодое, скуластое лицо Марка Валерия Корвуса, с жестким взглядом карих глаз и волевыми складками у губ. Жившего в его памяти Валерия Буховцева изображение напоминало лишь отдаленно. А может, ему просто так показалось. За прошедший год Валерий уже забыл, как он выглядел. В любом случае изменения он чувствовал сам. Пожалуй, мне придется привыкать к будущему — сделал вывод Буховцев.

Вскоре подъехал Арминий с большим конным отрядом. Вождь спешился, поднялся на холм и подошел к Вару. Так как Валерий стоял недалеко, то хорошо слышал разговор. Арминий оправдывался — приказ пришел неожиданно, и вождь херусков не успел собрать войско в помощь, но гонцы посланы, и германцы вскоре прибудут. Публий Вар лишь уточнил время прибытия. Отсутствие германцев в походе его не сильно огорчило.

Ближе к полдню походная колонна была построена. Впереди восемнадцатый легион, за ним девятнадцатый, дальше обоз и семнадцатый легион шел в арьегарде. Прозвучал третий сигнал трубы, и колонна стройными рядами потянулась по узкой дороге, постепенно входя в лес. На них, медленно кружась, падали листья с деревьев, а германцы, стоявшие на холмах, провожали молчанием. Валерий знал — чтобы не случилось с ним в будущем, он запомнит этот момент навсегда. Входящую в осенний лес колонну его легиона. Здесь, все с кем он провел несколько последних месяцев, с кем делил поску и кашу из общего котла, кому был другом и просто знакомым, были живы.

Узкая лесная дорога петляла по долине, вдоль горного хребта, постепенно уходя на север. Иногда лес подступал вплотную, и дорога превращалась в обычную тропу. Тогда походная колонна притормаживала движение, передние шеренги перестраивались, и войско шло дальше. Валерий был доволен, что их легион шел вторым. Путешествие по сырому пропахшему прелой травой лесу доставляло мало радости, однако они шли по уже протоптанной восемнадцатым легионом, тропе. Каково же приходилось восемнадцатому, который шел впереди. Его труды они видели, когда проходили мимо сваленных на обочину стволов и веток деревьев, по наспех устроенным гатям в топких местах. Буховцев ехал конным, но легче от этого не было, скорее наоборот. Сырые ветки били его по лицу, а клочья жесткой паутины опутали как саван.

Он стер сырую паутину с лица и позвал Квинта Геция. Бенефициарий появился сразу.

— Квинт, пошли кого‑нибудь к обозу и семнадцатому. Узнай, как они там ползут. Может, отстали на милю — потом добавил — к восемнадцатому тоже пошли и найди мне Нерия. Я слышал, он ходил по этим местам.

Геций пошел выполнять поручение и вскоре через колонну к нему стал пробиваться Квинт Нерий. Квинт уже получил центуриона, и Валерий с трудом узнал его в новой роли. На шлеме развевался поперечный гребень, в руках витис, и даже пара фалер на кольчугу нашлась.

— Ну что, Квинт, витис руку не тянет? — улыбнулся Буховцев.