Конрад Швабский поглядел на ухмыляющуюся физиономию «преданного слуги», затем вызвал в памяти ангельский лик племянницы императора ромеев.

— Ступай.

— Но… мой господин, я поизносился и поиздержался в пути, свершая немыслимые подвиги в вашу честь.

— Ступай! — с нажимом повторил герцог.

— Нет, конечно, я, как рыцарь, готов с терпением и гордостью сносить все удары судьбы. Но, быть может, вы скажете, что отвечать тем злоязыким негодяям, которые, увидев меня, осмелятся называть моего доброго господина скрягой, а то и попросту нищим, которому, ясное дело, недоступна добродетель щедрости…

— Ступай, Гринрой, я не желаю тебя видеть! — уже борясь с приступом хохота, закричал Конрад Швабский. — И придешь утром. За наградой.

— Вы, как всегда, правы, мой государь! Хорошая баня и обед сейчас мне никак не помешают!

Бернар извивался и корчился в судорогах, потрясая окровавленным мечом.

— Это дьявол! Это сам дьявол! Рубите его! Я велю вам, рубите его! Ибо мечи ваши — молнии Господни!

— Где мы? — прошептал один из рыцарей, оглядываясь.

— Где? — Гуго де Пайен перехватил запястье бьющегося, точно в лихорадке, родича и мягко выдернул меч из пятерни. — Я не ведаю, каким образом мы здесь очутились, но сама местность мне хорошо знакома.

— Вот даже как?

— Да. В полулье отсюда расположен Клерво. А вон туда, — Гуго махнул рукой на север, — два часа пути до Пайена. На этой пустоши мы в детстве охотились на зайцев.

— Но как мы очутились здесь?

— Я же сказал, не знаю, — отрезал де Пайен.

— И что делать с этим? — один из рыцарей поднял с земли серебряное блюдо, на котором лежала окровавленная бездыханная голова. — И преосвященный Бернар…

— Слушайте меня, — прервал речи соратников магистр. — Сегодня вы поклянетесь никому и никогда не говорить о том, что произошло. Забудьте вообще, что были в Британии. Голову я спрячу! В Пайене есть где надежно скрыть подобную вещь. Аббата мы отвезем в Клерво и скажем, что по пути он заболел. Будем уповать на небеса и верить, что прежняя ясность ума вернется к нему.

— А ежели пойдут слухи? Там ведь было столько народу…

— Твердите одно: в Святой земле мы обрели величайшее достояние христианского мира — истинную нетленную главу Крестителя Иоанна, и она поведала нам многие тайны. Место же сохранения оной главы есть величайший секрет ордена. Клянусь! — проговорил, давая пример, сам Гуго де Пайен, кладя руку на рукоять меча с упрятанными в ней святыми мощами.

— Клянусь!