– Пожа-алуйста, – умоляет невеста, озираясь беспокойно. – Покорми мелкого, а я пока жениха встречу. Нам надо уединиться, а то шпаненок путается под ногами и мешает.

– Эм-м, – передергиваю плечами, предполагая худшее.

Пока они первую брачную ночь репетировать будут, я должна вместо аниматора их сына развлекать? Нет, ну точно. Пара года! Оба неадекватные.

– Нам поговорить надо. Наедине, – толкает меня к холодильнику и отскакивает, будто внутри бомба, а я должна ее обезвредить.

Ничего не понимаю. И постоянно отвлекаюсь на прическу, которую пытаюсь привести в порядок, но порчу ее жалкие остатки. Слишком густая копна волос рассыпается по плечам.

Не успеваю ничего возразить Марине, как в кухню влетает Ромка. Его мачеха испаряется как по волшебству, а младший зверь изучает меня с прищуром. В этот момент безумно на отца похож. Вот кого он мне в школе напомнил. Почти копия Царева.

– О! А папа говорил, что домовых не существует. Привет, Нафаня, – протягивает мне ладонь.

Я уже говорила, что он засранец? Подтверждаю!

– Вообще-то меня зовут Алена, – парирую я, стараясь сохранить спокойный тон. И придать себе строгости.

Но голос вибрирует, как старая расстроенная скрипка, выдавая возмущение и гнев, что клокочут с моей груди и рикошетят в горло. Вредный ребенок так разозлил меня одной фразой и ехидной улыбочкой, что я забылась и назвалась настоящим именем. Впрочем, мало ли Ален на белом свете?

Судя по реакции мини-копии зверюги, он не узнал во мне девушку, которую сватал отцу в школе. Надеюсь, эта «слепота» передалась ему по наследству от старшего Царева, и тот тоже ничего не заподозрит.

– Я Роман Львович, хозяин дома, – важно представляется малой. Устраивается за столом и не сводит с меня внимательного взгляда. – А правда, что домовой служит хозяину преданно и на совесть? – демонстрирует свои небогатые познания славянской мифологии. Причем выбирает те факты, которые выгодны ему.

– Если полюбит, – добавляю с сарказмом, продолжая бороться с прической, которая постоянно разваливается, отвлекает меня и мешает осадить дерзкого мальчугана. – А если хозяин плохо себя вести будет, то может и придушить его ночью, – заканчиваю тише и зловеще.

Рома пугается, но вида не подает. Лишь на секунду округляет небесно-голубые глаза, но тут же сужает их, пытаясь подчинить меня одним взглядом. Весь в отца. Яблоко от яблоньки. Львенок от… зверюги!

– Ты меня кормить будешь? Или сказки рассказывать? – восседает на высоком стуле, как царенок на троне, и барабанит пальцами по поверхности стола. В воцарившейся тишине я слышу, как бурчит его желудок. И жалею голодного мужчинку.

– Буду, посиди пока. Я волосы уберу, иначе есть ты будешь их, – вздыхаю, отходя к двери. Подальше от обеденного стола.

– Фе-е, – комично кривится Ромка. Его мимика заставляет меня улыбнуться. – А ты?..

Зажав губами несколько шпилек, многозначительно поднимаю палец вверх, намекая, чтобы он молча подождал. Мне приходится распустить спутанную копну. «Расчесать» пыльного цвета пряди пальцами, чтобы хоть немного разделить.

Перекидываю волосы вперед и наклоняюсь, скручивая их в тугой хвост и едва не касаясь пола серыми, будто опаленными, кончиками.

– Марина, на черта мне шить костюм на заказ? Их целая свалка в магазинах, и они все одинаковые, – ревет бешеный хищник. И его рычание становится все ближе и ближе. Как и звук шагов. – Марина, с Ромкой кто? Сначала ребенок! Потом все разговоры.