– О да, – сквозь хохот хрипит зверюга. – Моя тихоня, – добавляет с сарказмом.

С трудом, но все-таки принимаю серьезное выражение лица и капризно надуваю губы. Мгновение – и Лев стирает мою мнимую обиду поцелуем. Обхватываю его щеки ладонями, подаюсь ближе и отвечаю со всей страстью, на которую только способна. Не боюсь испортить макияж, ведь рядом со зверюгой не пользуюсь помадой. Деньги на ветер. Он постоянно ее съедает!

– Так, опоздаем, – оторвавшись от меня, косится на часы. – Никаких вопросов! Сама все увидишь, – опускает палец на мои приоткрытые губы. – Тш-ш-ш!

Демонстративно убираю его руку и отворачиваюсь к окну. Всю дорогу не свожу заинтересованного взгляда с городских пейзажей. Пытаюсь разгадать маршрут. И с каждым новым километром все сильнее хмурюсь. Очередной поворот рассеивает последние сомнения. Я точно знаю, куда мы направляется. А вот зачем? Придется ответить Льву.

– Какого черта мы едем в Дом моды Валевского? – фыркаю недовольно. Настроение падает до нуля и уходит в минус. – Поворачивай домой! Немедленно!

– Забудь о нем, красавица, – улыбается Лев, не сводя глаз с дороги. – Валевский теперь никто и зовут его никак. А у Дома моды скоро появится новый владелец, который все переделает под себя.

На волевом профиле замечаю хитрую ухмылку. Но я так расстроена, что не в состоянии анализировать слова и мимику коварного зверюги. Не могу забыть об унижениях, что испытала здесь. О разбитых мечтах. Об украденных идеях.

– Пусть, – дергаю плечиком. – Меня это не касается, – опускаю взгляд на подрагивающие пальцы, лишь бы не смотреть по сторонам.

– Касается, Рапунцель, – широкая ладонь оставляет коробку передач и ложится на мои руки, накрывая обе одновременно. Поглаживает, согревает. И я не могу больше злиться на Льва, но все еще сохраняю строгое выражение лица. – Малышка, мы старались ради тебя, – сжимает кисть, сплетает наши пальцы. Подносит к губам и, несмотря на мое слабое сопротивление, целует.

– Почему «мы»? – цепляюсь за его подозрительную фразу. – Вы, Лев Романович, о себе во множественном числе говорите? – врезаюсь ногтями в его ладонь и фыркаю: – Так, Лев, или ты все мне рассказываешь, или я за себя не ручаюсь!

– Приехали, любимая, – подмигивает мне и кивает в сторону пассажирского окна.

Машинально оборачиваюсь – и пульс обрывается. Как завороженная, изучаю высокое здание, которое в декоративной подсветке кажется мне обновленным, незнакомым. У крыльца Дома моды сегодня многолюдно. Дамы в вечерних платьях, мужчины в деловых костюмах. На парковке нет свободных мест – все заставлено автомобилями класса люкс. Но Лев проезжает мимо гостей, направляется к площадке для начальства. Занимает некогда неприкосновенное место Валевского и довольно хмыкает, заметив мой шок.

– Ты все еще спонсор? – изгибаю бровь.

– Если мне позволят… – таинственно шепчет, наклоняясь к моему лицу. – С этим могут быть проблемы, – срывает быстрый поцелуй и выходит из автомобиля.

– Кто откажется от денег? – пожимаю плечами. И чувствую острый укол ревности в груди. Кого Царев собрался «спонсировать» и как тесно?

– М-м, этот дизайнер – настоящий талант, но… – подает мне руку, стойко выдерживает мой недовольный, препарирующий взгляд и отступает, открывая мне обзор на Дом моды. – Но она та еще вредина, – выдыхает мне в ушко, раздувая локоны.

Поднимаю глаза на фасад и, запрокинув голову, растерянно изучаю баннеры. Похожие на те, что команда Валевского готовила для показа мод. Однако если всматриваться в детали, можно заметить отличия. Незначительные, по которым я скольжу мельком до тех пор, пока я не дохожу до имени автора коллекции. И столбенею с открытым ртом.

– А почему фамилия двойная? – лепечу, с трудом шевеля губами, и лихорадочно бегаю взглядом по вычурному курсиву: «Алена Туманова-Царева». В голове жужжащий рой мыслей и вопросов, в которых я сама не в силах разобраться.

– Мы не могли с Альбертом договориться, – цокает Лев. И вздыхает так тяжело, будто грузчик после двух смен подряд. Впрочем, я его понимаю. Брат у меня далеко не подарок и вымотает кого угодно. Даже зверюгу.

– То есть… Алик в курсе? И участвовал? – ошеломленно округляю глаза. Царев утвердительно качает головой и широко улыбается. – Он здесь? – уточняю тихо, с замиранием сердца.