– Черт, – бубню себе под нос и расплываюсь в улыбке. – Я женюсь, – и сам не верю.

– Вы как вообще познакомились? – внезапно летит в меня вопрос, которого я опасался.

В этот момент мы, покинув мастерскую, направляемся к кабинету Валевского. Туда, где все случилось. И еще, как назло, из-за поворота вылетает кастинг-менеджер, как напоминание о том роковом собеседовании.

– Здесь, в Доме моды, пересеклись, – тяжело сглатываю. – Случайно.

Туманов хочет задать уточняющие вопросы и добить меня ими, но вслед за менеджером появляется Сокульская. Бледная, взволнованная. Отчитывает паренька, который сам в предобморочном состоянии.

– Слышал, что сказали? Документы неси, – рявкает на него, а у того краска сходит с лица.

Аделина лихорадочно поправляет волосы, машет на себя ладонью, будто ей душно.

– Лев Романович, – столкнувшись с нами, смотрит преданно, как на последнюю надежду. – Мы как раз собирались вам звонить. У нас форс-мажор…

– Да что вы говорите? Как же так, – киваю с показным сочувствием, пока Альберт то ли кашляет, то ли смеется.

– Представляете, у нас проверка. Обещают лишить лицензии и вообще закрыть… – задыхаясь, лепечет она. – Лев Романович, помогите, – хватает меня за рукав пиджака, но я брезгливо отбрасываю ее ладонь. Стерва, из-за которой плакала моя малышка. Не будет ей пощады.

Одна из дверей с размаха открывается в коридор, и я едва успеваю дернуть Альберта за локоть, чтобы не прибило «старичка». А сам невозмутимо здороваюсь с вышедшим из помещения начальником комиссии. Боковым зрением наблюдаю, как в испуге открывает рот подстилка Валевского.

– Добрый день, Станислав Игоревич, – наше рукопожатие попадает под пристальное внимание Сокульской. Она будто лазером прожигает обе ладони. Насквозь.

– Лев Романович, почти закончили проверку. Все так, как и ожидалось: подлоги, обман, фальсификат, черная бухгалтерия. Дадим делу ход, – рапортует он.

– Один момент, – спохватившись, поспешно говорю. – Рядовых дизайнеров не трогайте. Они в этой истории, скорее, потерпевшие.

«Как моя Рапунцель», – мелькает в мыслях и раздражает не на шутку.

– Обижаете, – разводит руками. – Дизайнеры уже сотрудничают с нами. Правда, согласились не сразу, – зыркает на Аделину. – Пришлось долго уговаривать их свидетельствовать против руководства. Запугали сотрудников, – зло качает головой, а Сокульская сжимается в комок. Как глист, свернувшийся спиралью.

– Всему когда-нибудь приходит конец, – затаптываю ее и присыпаю землей. – Особенно, если тронуть того, кого нельзя.

Аделина судорожно шевелит шестеренками, пытаясь вспомнить, кому перешла дорогу. Смотрит на меня глазами затравленной лани, хлопает накладными ресницами так интенсивно, что они вот-вот отклеятся.

– Альберт Ильич, мы в курсе, что нужно еще дать комментарий СМИ, – узнав Туманова, Станислав обращается к нему. – Подготовим, сделаем.

– Да, ребята у входа собираются. Ждут, – серьезно, по-деловому отвечает Алик. – Мы со Львом на пару слов к начальству… бывшему, – стреляет адским взглядом в опешившую Сокульскую. – А потом тоже спустимся, все проконтролируем. Так, Лев Романович? – проговаривает нарочито вежливо.