– Что, Алик? В общем, все с тобой понятно, Лев «не Толстой», – выплевывает ехидно, но в ответ я лишь посылаю ему уверенную улыбку. – Сейчас я позвоню нужным людям – и сам все решу. Свободен, – взмахивает рукой в сторону двери.
Но я не двигаюсь с места. Наоборот, откидываюсь на спинку кресла, барабаню пальцами по подлокотникам.
– Не спеши. Нужные люди… – покосившись на часы, говорю размеренно и спокойно, – двадцать три минуты назад прибыли в Дом моды. И прямо сейчас по моей наводке переворачивают его вверх дном. Судя по тому, что рассказала мне Алена, они найдут много интересного.
– Хм, – откладывает телефон.
– Но мне этого недостаточно, – подаюсь вперед и говорю тверже. – Во-первых, я хочу полностью уничтожить репутацию Валевского, выдернуть с корнем. Чтобы этому павлину пришлось имя поменять, пластическую операцию сделать и улететь из России. Не ближе, чем на Луну.
Боковым зрением слежу за Ильей. Он по-прежнему напряжен и молчалив, но теперь сканирует меня с интересом. Будто испытывает на прочность.
– Хочешь сказать, что и для этого тебе хватит связей? – скептически хмыкает Альберт. Конечно, он прекрасно знает, какого уровня я бизнесмен, ведь собрал на меня полное досье. Но упустил одну маленькую деталь…
– Разумеется, – вальяжно закинув ногу на ногу, выдерживаю черный взгляд Туманова. – У моего будущего шурина серьезные подвязки в сфере массмедиа.
– У кого? – соображает, кого я имею в виду. Догадавшись, повышает голос: – Что? Почему ты решил, что я стану тебе помогать?
– Потому что сейчас Алена сломлена и разбита, – смотрю горе-родственничку прямо в глаза, пытаясь найти там хоть каплю человечности и понимания. – Для нее будет особенно важно, если в трудный момент ее поддержит человек, которого она любит, но… который в нее никогда не верил. Запрещал заниматься любимым делом, диктовал свою волю, считал маленькой и глупой, – степенно перечисляю, загибая пальцы, и с каждым следующим пунктом Альберт становится тише и бледнее. – А она действительно талант, Алик. Я видел, на что она способна, – стучу указательным пальцем по столу. – Ее работы не сравнить с жалкими потугами Валевского. Недаром этот говнюк выбрал именно ее коллекцию, чтобы украсть. Он тоже распознал в ней бриллиант. Который все вокруг упорно пытаются затоптать. В том числе и самые близкие люди, – бросаю взгляд на родителей.
Отец Алены не торопится что-то говорить, зато мне удается растопить сердце матери. Все-таки я прав: теща у меня сговорчивая и мягкая.
– Аленушка ведь правда с детства наряды создавала, – с тоской вспоминает Майя. – И такие оригинальные. А сколько тканей мы с Лерочкой для нее купили! Все ателье в округе опустошили, пока она росла. Я даже помню первую юбку, которую дочь мне подарила. На запах, с высокой талией и необычной контрастно-синей оборкой. Малышка была очень горда своей работой. Так радовалась, когда я на ужин в ресторан ее надела, – подпирает подбородок рукой, погружаясь в теплые воспоминания.
– А мне эта мелкая заноза постоянно кружевные пеньюары шила, – краснеет Лера. – И говорила, что для братишки старается. Чтобы у него была самая красивая жена. И очень крепкая любовь, – строго зыркает на мужа, а тот опускает голову, задумавшись.
Илья окидывает всех нас непроницаемым взглядом, задерживается на мне, хмурит брови. И в момент, когда я думаю, что все потеряно, он вдруг выдает:
– Наверное, я был не совсем прав, когда настаивал, чтобы дочка влилась в мой бизнес в Италии. И когда выбирал ВУЗ и специальность, не спрашивая ее мнения. Видимо, пора отпустить нашу малышку и позволить ей самостоятельно прокладывать свой путь. Пусть даже методом проб и ошибок. Мы ведь не сможем оберегать ее вечно, сын, – кладет руку на плечо Альберту.
– Отец, мы хотели как лучше. В Италии у нее перспективы. Готовый бизнес, – брат и дальше отстаивает свою точку зрения, но сейчас его слова звучат как оправдание. Он больше не лает, словно сорвавшийся с цепи пес, а, скорее, размышляет. – В сфере моды Аленушке придется начинать все с нуля. И первый же опыт показал, насколько ей сложно бороться с циничными акулами.
– Не ошибается тот, кто ничего не делает, – парирую я. – Алена справится. Она сильная девочка. Ей всего лишь нужно не мешать, – вспоминаю ее же просьбу. – И тайком, ненавязчиво прикрывать ее хрупкую спинку. В конце концов, разве не для этого существует семья? – добавляю от себя. – Прекращай строить из себя тирана, Туманов. Я предлагаю перемирие. Ради нее, – протягиваю руку.
Рискую. Ведь дракон выглядит так, будто сейчас отгрызет мне ладонь, а после – и голову. Однако он делает глубокий вдох, словно остужая себя изнутри, и выпаливает на одном выдохе:
– Хорошо. Я в деле. Давай сотрем фамилию Валевского из модного мира, – пожимает мне кисть, резко сдавливая. А я даже не морщусь. Наоборот, ухмыляюсь: моя взяла. – Но, как я понял, ты еще не все сказал. У тебя осталось «во-вторых»? – прищуривается с подозрением.
Все, братец-кролик, подписался. Теперь никуда не денешься.