Грим потек. То ли от дождевых капель, то ли от слез. Волосы выбились из пучка и мокрыми серыми паклями свисают к плечам. Плечи подрагивают, а взгляд пустой и направлен сквозь меня.
Не сопротивляется, когда я резко хватаю ее за руку и притягиваю к себе, закрывая дверь и отсекая нас от внешнего мира. С ним я разберусь позже, не пощадив тварей, которые рискнули обидеть мою малышку. Главное, самому не сдохнуть от гнева и тоски, разрывающих меня изнутри.
– Принцесса, что…
Всхлипнув, она отрицательно качает головой и падает в мои объятия. Впивается пальчиками в футболку, прижимается щекой к груди, мгновенно намочив ткань слезами и водой. Насквозь.
Дрожит и плачет в моих заклинивших руках.
Это больно. Физически больно видеть ее такой. Чувствовать ее горечь. И не знать, как помочь. В грудной клетке будто орудует бензопила. Голову разрывает на части от мыслей.
Среди вороха разрозненных вопросов выделяется один, который я злобно цежу сквозь зубы:
– Кто?
Глава 38
– Вы начинаете меня утомлять, Алена, – лениво тянет Валевский, вальяжно развалившись в своем кресле. – Вы настырная, любопытная, надоедливая. А теперь еще и лезете не в свое дело…
– Не в свое дело? – взрываюсь, забывая, что по легенде я послушная серая мышка. С меня хватит! – Как вы это объясните?
Бросаю на стол папку, которую все это время сжимала в руках. Валентин Эрнестович мельком скользит по обложке и ухмыляется, заранее зная, что внутри. Не скрывает своего пренебрежения ко мне. Не изображает внимательного руководителя, как в первые дни нашего сотрудничества. Ему больше незачем играть.
– Ах это… – хмыкает, демонстративно раскрывая папку. – Действительно, какая некрасивая ситуация, – произносит с сожалением, на миг замораживая мой гнев. Неужели ему стыдно за свой обман? Но следующая фраза срезает зачатки надежды под корень: – Я должен наказать вас за то, что вы незаконно пробрались ко мне, рылись в бумагах… Надеюсь, вы ничего не украли? – поднимает на меня равнодушный взгляд.
Смотрит расслабленно и снисходительно, будто я мошка, жужжащая над ухом. Которую он легко может прихлопнуть, но до сих пор не сделал этого.
Мы оба знаем, почему… Я мошка, на идеях которой построена вся «его» коллекция.
– А? – слетает с губ, пока я пытаюсь оправиться от шока.
Устав, что меня кормят «завтраками» и игнорируют любые мои вопросы, я воспользовалась отсутствием модельера и под конец рабочего дня проникла в его кабинет. Я хотела правды – и я ее получила. Без труда нашла на столе нужные документы. И листала их до исступления, не веря собственным глазам.
Сценарий показа, эскизы, варианты оформления подиума, рекламные слоганы… Все почти готово, но… Теперь я понимаю, почему мне упорно не показывали это.
Валевский не собирается выполнять свое обещание: моя фамилия нигде не значится, словно меня не существует. Словно я призрак. Словно коллекция целиком принадлежит мэтру моды и его любовнице. Имя владельца «Вуали» красуется всюду: от пригласительных до баннера для сцены. Пару раз упоминается Сокульская, как его помощница, Муза и правая рука.