— Покажи, — распорядился без энтузиазма, понимал, что примерно увижу.

Толтекатл поклонился и меня, без всякого предупреждения, окутало магией. Спецэффекты пропали и началось кино, в котором я оказался не только зрителем, но и опосредованным участником. Впрочем, эффектом полного погружения нынче никого не удивить.

Тройка птенцов замерла на крыше кабака. Время было позднее и большинство посетителей давно разошлось по домам, но кое-кто еще оставался. Нежить прекрасно видела будущих жертв глазами немертвых и ждала. Вот один из крестьян опрокинул кружку и поднялся. Качнулся, чуть не упав, оперся на стол, восстановил равновесие и мотыляясь направился к двери. У нее он задержался, махнул рукой и вывалился в прохладу ночи. Вампиры подобрались. За жертвой никто из оставшихся в кабаке не пошел.

Завернувший за угол крестьянин облегчился на стену, затянул веревку-пояс и побрел к себе. Троица вампиров бесшумно спрыгнула на землю и двинулась следом. Как только жертва завернула в темный проулок, они атаковали. Рывок, удар в затылок, и лишившийся сознания человек оседает на землю. Впрочем, упасть ему не дали, подхватили и оттащили в сторону. Закуток между стенами сараев был достаточно темен и неприметен, чтобы не опасаться случайного свидетеля. Всего лишь перестраховка.

Соблазн насладиться ужасом жертвы был отметен. На миг передо мной мелькнул образ меня же, занимающегося превращением трупов в нежить. Собственный страх Толтекатла перед главой стал вполне достойной приправой. Клыки вонзились в призывно пульсирующую жилку и рот наполнило прекрасным ароматом крови. Птенцы заслужили поощрения. «Можно», — даю разрешение отстраняясь от шеи крестьянина. Вампиры тут же присасываются к запястьям. Венозная кровь не столь вкусна, но у них слишком плохой самоконтроль, могут перестараться. Ждем.

— Отец, — открывает глаза новообращенный.

— Добро пожаловать в мир живых, птенец. Нас ждет важное дело.

— Я готов, — скалит клыки юный вампир.

— Идем в твой бывший дом. Веди.

— Да, — выдохнул юнец в предвкушении.

Голод и азарт первой охоты — то что надо. Птенец еще не готов обращаться туманом, приходится идти на риск. Впрочем, он минимален, в деревнях ложатся рано. Труд крестьян тяжел, большинство встает до восхода, чтобы успеть переделать все дела за день.

— Мы на месте, отец, — указывает на избу вампир.

— Действуйте, — взмахом руки даю полную волю птенцам и обратившись туманом окутываю собой домишко.

Глушить полные ужаса и боли крики легко, но изба слишком велика, а получившие возможность развлечься не сдерживаясь птенцы чересчур активны. Ничего, свежая кровь дала достаточно сил, но увлекшиеся и подзабывшие о деле будут наказаны.

Вот и все, последний живой затих. Втекаю сквозь распахнутое окно и материализуюсь. Птенцы стоят с виновато опущенными головами. Осознание вины — это хорошо, но без закрепления все равно не обойтись. К тому же, они слишком грубо работали.

— Отвратительно, — выношу вердикт, оглядывая разгром и изуродованные куски мяса, еще недавно бывшие живыми.

— Мы увлеклись, отец, — склоняется старший из птенцов.

— И за это будете наказаны. Следующая акция устрашения пройдет при вас, но вы будете лишь наблюдателями.

Троица молча склонилась, принимая наказание. Еще раз осмотрев поломанную мебель и разбросанную утварь, машу рукой. Птенцы буквально разорвали обитателей дома, из останков невозможно было сложить что-то более эстетичное и пугающее, только и оставалось утешаться мыслью о том, что для крестьян сойдет и так.

— Тебе известен рыбацкий поселок на той стороне реки? — спросил, отворачиваясь обратно к окну и жестко давя рвотный позыв.