— Да… Баночку. Поллитровку.

— А, — протянул Виктор.

— Что «а»? — спросил Николай недовольно.

— Да ничего, — ответил Виктор, а потом добавил: — Хорошая у тебя дочка. Куколка. Похожа на жену?

Николай хотел сначала не отвечать, а потом решил придумать какой-нибудь остроумный, хамский ответ, но не смог и буркнул после затянувшегося молчания:

— Жена красивее в её годы была.

— Ну конечно, — тут же встрепенулся Виктор, — это ж ты подпортил дочке красоту, да? — Виктор скорчил рожу, которая, видимо, должна была напомнить облик Николая.

Николай промолчал, сунув руки в надорванные карманы зелёного бушлата, и выдохнул сигаретный дымок.

— Колян, ну а до медку-то передала? — спросил Виктор, выбрасывая окурок за ворота монастыря.

— Чего?

— Да того! — радостно шепнул Виктор, показывая кулак с растопыренными мизинцем и большим.

Николай посмотрел на татуированные пальцы Виктора (надпись «Витя») и выругался противной надъязыковой конструкцией.

Виктор рассмеялся беззубым ртом, а отсмеявшись, назидательно сказал, проводя рукой по влажной бородке:

— Монастырь тут, а ты как в самом засратом кабаке треплешься! Грех это! Забыл, что ли?

— Да с тобой вечно… как с чёртом… — Николай махнул рукой, зашёл за ворота монастыря и пошёл в свою келью, мимо белого храма, обгоняя суетливых монашек, напоминающих дерущихся воробушков. Там, в келье, его действительно ждали гостинцы от дочери, среди всего прочего была и бутылка водки. Зачем она? Соблазнять только. Николай не пил уже второй месяц. В прошлый раз настоятель монастыря пообещал выгнать, «если ещё хоть раз», да и было, собственно, за что выгонять, таких дел натворил, что… В общем, бутылка эта ни к чему, но отдать её Виктору значило бы признать свою неспособность совладать с зависимостью, навлечь на себя очередную порцию злых насмешек казаков и старух-монашек.

Раньше бы Николай, конечно, в келье не жил один, обязательно бы к нему кого-то из мужиков подселили, тогда ведь монахинь было больше, соответственно, никого отдельно жить не пускали. А теперь, когда женщин осталось всего ничего, примонастырские казаки обеспечивались отдельным скромным жильём, причём довольно приличным. Спасибо, как говорится, спонсорам, оплатившим ремонт.

Николай искал по всем пакетам (в них у него хранились вещи) тельник. В нём он планировал спать грядущей ночью, ведь стало холодать, вернулись северные ветры и угадывалось в небе: снег посыплет вот-вот.

В келью кротко постучали.

— Кто? — недоверчиво спросил Николай.

Не ответили, а только ещё раз: стук-стук.