Марго едко улыбнулась и, отложив в сторону планшет, спросила:

— Ты вопросы пришёл задавать?

— Нет. В гости. Я что-то плохо стал соображать в последнее время.

— В смысле?

Я выпил ещё рюмочку, занюхал, вправил вывихнутый взгляд и твёрдо посмотрел на Марго.

— Вот ты говоришь, что не надо ворошить прошлое, — начал я, — что это от слабости. Ну а зачем тогда всё это с нами происходило? Кто это выдумал?

— Что — это?

— Ну, юность, что ли… Не знаю. Ведь тогда я был по-настоящему счастлив. Скажешь, это было что-то вроде переходного возраста, юношеского бреда? Может, и так. Но этот бред был чудесен. А теперь ничего не понятно. Все чего-то суетятся, вязнут в кредитах, у всех жутко не хватает времени, денег… Я не хочу так жить.

— Ну-у, затянул балладу. Тебе самому не стрёмно? — Марго вынула тонкую сигарету из розовой пачки, чиркнула зажигалкой.

— Не стрёмно. Можно? — кивнул на пачку «Максима».

— Кури… спрашиваешь.

Я запалил сигарету и случайно увидел наши смутные отражения в оконном стекле, за которым стояла холодная мгла. Он и она — размытые временем, безлицые, чужие.

— Марго, жизнь бесконечно разнообразна. Только с возрастом люди предпочитают многомерности живой жизни плоскость картона. И очень этим довольны. Созерцание уступает место счёту, беспечность — выгоде и порядку. Я не говорю, что все должны лежать на травке и глядеть в облака… — стряхиваю пепел в пустую рюмку. — Хотя в этом нет ничего дурного. Но когда я слышу от сверстников разговоры о выгодной пенсионной сделке с банком, меня реально тошнит. Я ищу урну. Они правильные ребята, они ещё мало думают о профессии — не говорю «деле жизни», но уже помышляют о грёбаной пенсии. Интересно, а место на кладбище себе кто-нибудь заказывает в двадцать лет? Так сказать, впрок. Не удивлюсь, если такие найдутся…

Марго пускает нитевидные кольца в потолок, округляя клубничные губки, потом, чуть зажмурившись, говорит:

— Красиво излагаешь. Наверное, думаешь много. А думать не надо, надо жить. Вот ты что собираешься делать после своего колледжа? Только не говори, что в актёры пойдёшь. Из тебя актёр — как из меня домохозяйка.

— В актёры я и не собираюсь. Так, занесла нелёгкая… Да мало ли интересных занятий. Может, писателем стану.

— И много ты написал, писатель? — улыбчиво жмурится Марго.

— Пока ничего. Для начала нужно пощупать воздух, понаблюдать.

— И что, есть открытия?

— Ну… есть кое-что. На рассказик наберётся.