4.2. Предметом по лбу

Философия философией, но не забываем об основной теме. Впереди нас ждет лакомая приманка – теория психического времени. Время – предмет фундаментальный, ускользающий, трудный для понимания, допускающий разные взаимоисключающие интерпретации. Но нам повезло: еще до начала теоретического исследования нам удалось накопать достаточно практического материала. Это не сырые статистические данные, а маленькие самостоятельные исследования.

Психоанализ оказался удачным инструментом для осмысления феномена времени. Да, вот так все цинично. Свежие идеи и рабочие модели здесь лежат на поверхности. И можно строить теоретические конструкции, не убегая в гуманитарные дебри. Но справедливо и обратное. Вызов, который нам бросает время, служит поводом для укрепления теоретического фундамента психоанализа.

Посмотрите на современные психоаналитические тексты. С чего там начинается исследование любой проблемы? С побега от фройдистской терминологии, с изобретения собственных определений, категорий и аксиом. То есть с конструирования нового ядра, новой научной области.

Чем наших современников не устраивает классический психоанализ? Хотя бы тем, что никто до сих пор не сформулировал строгих определений и не выделил основные аксиомы… Никто, кроме Фройда. После Первой мировой он опубликовал цикл фундаментальных теоретических статей по психологии бессознательного. Там все подробно изложено. Почему же сами аналитики до сих пор настаивают на бессистемности психоаналитической теории? Вот потому. Если в столбик не выписано и жирным шрифтом не выделено, то не считается. Гуманитарии двадцать первого века, демонстрирующие тотальное когнитивное вырождение, воспринимают основополагающие тексты Фройда как нечто очень сложное и запредельное. Отдельные сэнсэи советуют своим последователям вообще не лезть в классическую теорию.

Диковато, не правда ли? Пытаться влиться в дискурс, не владея базовой грамматикой дискурсивного языка. Кидаться ставить эксперименты, не зная элементарных законов и моделей. Эксперименты над людьми! Нет, мы в принципе не против (ибо не страдаем избыточным гуманизмом). Но если вам хочется поэкспериментировать, идите в политику, лоббируйте соответсвующие законы. Сколько заключенных пожизненно висят на вас налоговым бременем! Не пора ли им оказать ответную любезность?

С клиентами все наоборот. Они нам платят. Рекомендуют нас своим знакомым. Отбрасывая груз ложных запретов и расширяя рамки своей сверхчеловечности, наши клиенты в конечном итоге вершат судьбу Нации. Перед клиентами мы несем повышенную ответственность. Устами клиента говорит история. Ушами клиента история внимает собственным грандиозным идеям. Клиенты пишут историю: свою, страны и психоанализа.

Следовательно, кто над кем должен ставить эксперимент? От участи лабораторных мышей нас спасает только тот факт, что клиент общается не с нами, а с собственным бессознательным. И эксперименты клиент ставит сам над собой. Но по своей инициативе. Максимум, что мы можем – это распознать и осмысленным эхом озвучить бессознательную инициативу клиента. Не так уж мало. Но чтобы не выдавать свои собственные фантазии за желания клиента (как это делают кляйнианцы), нужно уметь молчать. И крепко стоять на теоретическом фундаменте.

Поэтому нам приходится быть (мирными) фундаменталистами и тратить целый параграф на философию науки, целую главу – на формулировку базовых определений и аксиом психоанализа. А вам приходится это все читать. Простите нас, это действительно чудовищно! Впрочем, изначально мы планировали посвятить теории не главу, а как минимум треть книги. И пользоваться хардкорным математическим аппаратом. Так что вы еще легко отделались.

Ради чего все эти мучения? Что мы вообще изучаем? Каков предмет наших исследований? Хочется сразу ляпнуть «психика!», но тогда придется долго и витиевато объяснять, что такое психика, где ее границы и чем она отличается от нервной системы. Тем более, что психика как таковая – это предмет общей психологии. И если мы говорим о какой-то «особенной» психике, ее частном случае, то придется еще ссылаться на чью-то классификацию психических феноменов. То есть добровольно становиться в подчинение классической психологии. Не за тем мы сражаемся на психоаналитическом фронте!

Так уж получилось, что в психоанализе принято свободно рассуждать о психике, не утруждаясь строгими определениями. Но мы попробуем. Договоримся называть психикой все феномены и скрытые механизмы субъективной активности, которые нельзя свести ни к нейрофизиологии обособленного субъекта, ни к влиянию социальной среды.

Понятно, что это определение не строгое и не единственное. Вернее, это совсем не определение. Это попытка передать свои дискурсивные ощущения, когда кто-то говорит о психических феноменах. Но собеседник, услышав такую формулировку, поразмыслит и покивает головой. Мол, примерно так. Не исчерпывающе, конечно, но особых возражений нет. Этого мы и добивались. Существуют вещи, которые в принципе нельзя исчерпывающе определить. Но можно предложить множество приблизительных трактовок, с которыми согласятся большинство участников дискурса. И этого будет достаточно.

Поставим вопрос в еще более практическую плоскость. С чем наиболее часто сталкивается тот, кто называет себя психоаналитиком? Или так: с какими проблемами лично вы пойдете к тому, кого вы называете психоаналитиком? Здесь уже проще. Ответы попрут косяками. Более того: все ответы можно разбить на большие группы, то есть выделить основные предметы научного интереса.

То есть мы, не вдаваясь в теорию и прочую метафизику, просто отвечаем на вопрос: почему нам интересно заниматься психоанализом? Или чем нам можем быть полезен психоанализ? Какие предметы стоит изучать с позиции психоанализа, чтобы получить неожиданные и точные результаты?

Такой подход называется научным прагматизмом. Прагма – польза.

Какая от нашего кота прагма?

Автор предлагает следующий список (вы можете составить свой):

1. Психосексуальное становление субъекта. Проблемы сексуальности, которые нельзя свести к чистой физиологии.

2. Норма и патология, их взаимное превращение. Пограничные феномены (глава 7). Изучение нормы через патологию. Нормальные психические процессы, проявляющиеся как патология (еще не диагноз, но уже проблема).

3. Свободная речь. Рефлексия. Нарративные практики, свободные ассоциации, оговорки, юмор. Другие языковые феномены и особенности.