Нет.

Я не хотела думать об этом.

О той части, которая согревалась его первобытной энергией.

Та часть, которая сжималась в моей душе, наблюдая, как он теряет контроль.

Это напомнило мне о нем с той девушкой, как в ту секунду, когда он поймал меня, что-то щелкнуло, и холодный взгляд безразличия исчез.

Мне нравилось это в нем.

Я… я хотела, чтобы он потерял контроль.

Черт, это было нехорошо.

Несмотря на мои отношения с Донованом, несмотря на мои попытки сосредоточиться на том, что я должна делать, Адриан все еще оставался в моих мыслях. Это сбивало с толку, тревожило. Я всегда воспринимала его как брата Донована, не более того.

Но теперь между нами возникла неоспоримая связь, тяга, которую я не могла игнорировать.

Когда я закрыла ноутбук, тишина в комнате стала еще более ощутимой. Я улегся на кровать, уставившись в потолок, перебирая в голове все мысли и ничего не находя.

Нужно было убираться отсюда, пока меня не настигло нечто худшее. То, что я не могла игнорировать.

Пробежка.

Я могла бы пробежаться.

Физическая активность, надеялась я, поможет очистить мой разум, давая передышку от непрекращающегося круговорота мыслей о Доноване, Адриане и обо всем на свете. Натянув на себя одежду для бега, я почувствовала целеустремленность, желание стряхнуть с себя тяжесть, которая навалилась на меня.

Я собрала свои клубничные светлые волосы в тугой хвост и закрепила его заколкой. Схватив телефон, я мысленно проверила маршрут, по которому пойду, — там, где я смогу потерять себя в ритме шагов и ровном биении сердца. Ночной воздух будет прохладным, освежающим контрастом по сравнению с теплом дома и жаром эмоций, которые кипели внутри меня. Мне нужна была эта пробежка, и не только для физической нагрузки, но и для душевной ясности, которую она сулила.

Я подошла к комнате Донована и тихонько постучала. Открыв дверь, я просунула голову внутрь. "Я выхожу на пробежку", — сообщила я ему, ожидая, возможно, слов предостережения или краткого проявления беспокойства, учитывая час.

Он едва оторвал взгляд от своей работы, и с его губ сорвалось рассеянное "Хорошо". Отсутствие внимания задело больше, чем я ожидал. Было почти девять вечера, а его, похоже, даже не волновало, что я отправляюсь в путь одна. Его безразличие ощущалось как увеличивающаяся пропасть, как растущий разрыв между нами, который я не могла понять или сформулировать.

Тот факт, что я и так почти не бегала, даже не заставил его задаться вопросом, зачем я вообще шла.

Чувствуя смесь разочарования и покорности, я вышла из его комнаты и направилась в фойе. Выйдя на улицу, я почувствовала, что прохладный ночной воздух резко контрастирует с теплом дома. Я остановилась на мгновение, вдыхая тишину района. Первоначально я планировала пройтись по своему обычному маршруту, по которому я бегала в те разы, когда пытался бегать, что давало ощущение знакомости и комфорта.