— Я найду способ, — сказал Джордж, бесшумно и торопливо затягиваясь сигаретой, — уж я-то найду способ.
— Джордж, — выговорил старик, сидя за шахматной доской, — уходи-ка ты от греха подальше. Нет у меня желания доигрывать партию. Определенно, ты на солнце перегрелся. Сам не знаешь, что говоришь. Вот успокоишься, тогда и приходи. Побегай под дождем — помогает. Спокойной ночи.
— Ага, испугались, — невозмутимо усмехнулся Джордж. — Испугались, что я ее у вас украду, верно? Вы боитесь правды, боитесь, как бы я не доказал, что она вовсе не была такой, как видится сейчас. Я заставил вас пойти на попятную. Припугнул.
— Спокойной ночи, Джордж, — повторил старик бесконечно усталым голосом и не шевельнулся.
— Спокойной ночи, — откликнулся Джордж, спускаясь по ступенькам крыльца.
Засунув руки в карманы, он шел по улице с гордо поднятой головой и насвистывал какой-то мотив, прерываемый лишь ухмылкой.
— Соглашайся, Джек, что тут такого?
— Ты чокнутый, Джордж!
— Никто не узнает. Зато я успокоюсь.
— Джордж, брось ты эту затею! Бога ради! Не дури, Джордж.
— Небо чистое, ночью будет в меру прохладно и в меру тепло.
— А дело-то грязное и не в меру отвратительное.
— Растерял кураж?
— Уж на кладбище я его точно не найду, черт побери, а тем более в могиле приличного человека.
— Старики вечно заносятся, пора поставить их на место.
— А что им еще остается? Плюнь, Джордж. Не парься. Чего ты добиваешься? Много ли у них радостей? Зачем лишать их последнего, объясни?
Гроб зиял пустотой.
Вернее, сначала показалось, что там пусто. Но потом дуновение ветерка всколыхнуло несколько предметов. И Джордж Грей, склонившись над могилой, опустил глаза и стал рассматривать эти предметы, пересчитывать, выговаривать их названия, которые запомнились ему на долгие годы; и злость отхлынула — он почувствовал, как она стекает у него из глаз, изо рта, слетает с губ, сочится из-под ребер и спинных мышц. Он не противился, когда она растаяла, будто одежда из тонкой папиросной бумаги, смытая дождем и обнажившая его тело.
Потому что в могиле находилось вот что.
Молодой побег зеленого папоротника, мягкий, как вздох. Свежий листок летней мяты. Спелый августовский персик, согретый теплом цветущей ветви. Живая лиловая фиалка. Алая роза. И тонкая летняя травинка. Больше ничего.