Пока девушка разглядывала газетный снимок и вчитывалась в текст статьи, оба родителя многозначительно молчали.
— Но ведь здесь написано о гражданине Ирландии? Вот же имя и фамилия соответствующие? И снимок здесь настолько ужасный, что и не узнать никого, — Лиза с усилием оторвалась от газеты и подняла взгляд на отца.
— Да мало ли что в газетах напишут! А на снимке точно он! Правду говорили, что ваш Грачёв в Германию перелетел. Вот же и встреча в Берлине! А имя себе другое придумал, чтобы не узнал никто! Чтобы такие, как ты, не догадались! Отдай! — мать попыталась выхватить газету из рук дочери, но не преуспела в своём начинании. Пальцы девушки крепко держали типографские листы и не собирались их отпускать. Газета не выдержала такого противостояния и с треском порвалась.
— Ну что ты наделала? — Лиза посмотрела на уцелевшую половинку снимка в своих руках, на порванную точно посередине центральную фигуру и опустила голову.
А на газетный обрывок закапали девичьи слёзы…
Царское Село
— И как это понимать? — Николай Александрович потряс газетой и в раздражении швырнул её на стол. — Мы его освобождать собираемся, а он вполне себе свободно по Европам разгуливает! Да ещё и такие заявления делают в его присутствии, что теперь и не знаю, как реагировать… То ли наградить после такого, то ли сразу на эшафот отправить или на каторгу. Вслед за этими…
— Зачем же сразу на каторгу-то, Ваше Императорское Величество? — осторожно проговорил Батюшин.
— Да? А ты предлагаешь сразу на эшафот? — государь внимательно посмотрел на поперхнувшегося Батюшина. — Думай, что говоришь! Да ладно бы этот Конноли только от имени своего ирландского народа такое заявил, я бы понял. А тут? Рядом ведь стоят, вместе! Значит и говорят оба. На, прочитай ещё раз вдумчиво, что тут нацарапали. Ну, полковник! И как мне реагировать теперь? Ведь наш он, точнее, мой подданный!
— Так тут ясно написано, что ирландец. И фамилия соответствующая. Может быть, мы ошибаемся, и это не он? — постаралась увести опасный разговор в сторону и понизить градус напряжённости в кабинете Мария Фёдоровна.
— Какое там ошибаемся… — скривился Николай. — Да ты только на физиономию эту посмотри! Из него ирландец, как из меня… Неважно… Русское нигде не спрятать! Даже за этой непонятной фамилией… А второй? И ведь как сказал-то, стервец! Даже завидно стало…
— Что будем делать, Ваше Имп…
— Да не знаю я! Только-только у себя от этой заразы избавились… Ну, почти избавились. Вычищать ещё и вычищать всю эту мерзость. Из одного болота с трудом выкарабкались, так он нас в другое тянет! И не реагировать нельзя на подобное, и реагировать… Сейчас иностранный отдел проанализирует сложившуюся ситуацию и выдаст мне заключение. Тогда и подумаем, — прервал на полуслове Батюшина император. — Пока подождём. Благо от нас ответа пока никто не ждёт. Посмотрим, что дальше будет… Твои люди где сейчас? В Англии?
— Да, проследили его до Лондона и там потеряли…
— Потеряли они… Немудрено. Он же как блоха по всей Европе скачет! Попробуй угонись за таким! Отзывай людей. Нечего им там теперь делать. Пусть домой возвращаются…
Берлин
Уж не знаю, какие такие особо важные документы на руках у Джеймса были, но бездельем в Берлине мы недолго страдали. После того, как добрались до города и заселились в настоятельно рекомендованную нам гостиницу, только что и успели выспаться да привести себя в порядок. Честно говоря, выбора-то у нас с гостиницей и не было. Привезли, выгрузили и заселили, не спрашивая нашего согласия. Мы и не возражали, поскольку сильно вымотались. По крайней мере, я-то уж точно чертовски устал.
Ну и я передумал в срочном порядке покидать Германию. Смысла теперь не было торопиться. С новыми документами, удостоверяющими мою новую опять же личность можно было ничего не бояться. Почти ничего. Всегда ведь есть шанс, что кто-то меня да опознает. Опять же слишком много у меня в этом мире «доброжелателей» оказалось. Даже не думал, что пользуюсь такой бешеной популярностью среди лиц авантюрного склада, готовых ради тридцати монет определённо сомнительного достоинства продать соотечественника немецкой или английской разведке…
Поэтому документы документами, а сижу тихо и никуда из номера по своей воле не высовываюсь.
Кроме разговоров нам с товарищем и заняться больше нечем. Ну не по городу же гулять? А говорим мы с ним на различные темы, и по ходу дела начал я потихонечку воплощать в жизнь одну свою давнюю задумку…