– Ты что наделал? – Свистящий шепот за спиной. Демид обернулся. Ольга. Демид уже и забыл о ее существовании. – Ты убил его!

– Убил. – Демид все так же стоял на коленях. Рукав разорван в клочья. Руки в крови. Собачьей крови. – Зато он не убил меня. Ты разочарована?

Отвернулась. Слезы в глазах. Вот те раз! Демид жив, а она плачет.

– Это твой пес?

Молчит.

– Это твой пес, я спрашиваю?!

– Нет.

– Тогда кончай носом хлюпать. Я тебя сюда не тащил!

Беда с этими собаколюбами. Выручили-таки его нарукавники. Как сердцем чувствовал, что нужно их надеть. Перекусил бы без них славный песик руку Демида, как спичку. А там, внутри, чем будут его угощать? Пули руками ловить?

– У тебя пушка есть?

– Что?

– Слушай, кончай сопли развозить. – Встряхнул Ольгу за плечи так, что зубы клацнули. – Я могу и передумать, хватит с меня одного собачьего трупа. Но ты знаешь, почему-то передумывать я не хочу. Мне нужно... Мне нужно вспомнить, как это делается. Доставай свой пистолет.

– Демид...

– Быстро!

Полезла за пазуху, достала «Макаров».

– Снимай с предохранителя!

Щелкнула рычажком. Ну героиня! Ostia puta. [Испанское ругательство.]

– Держи его в руке. Трое там, говоришь? Ладно, увидим. За спиной держись. Меня только не пристрели со страху.

– Демид... Ты не убьешь их?

Дура. Чего больше всего на свете боялся Демид – убить кого-нибудь. Убить человека. Убить под давлением обстоятельств, защищая свою жизнь. Как жить тогда дальше, зная, что ты – убийца?