Герт окончательно обустроился на кухне и даже договорился с постоялым двором в Харе о доставке туда своих кулинарных шедевров, благо Мило сделал ему несколько стазис-боксов специально под еду и пару переговорных амулетов.
Вибрен же мигом подружился с моими братьями-орками, которым сам мало уступал по комплекции, и почти все время где-то отсутствовал. Наконец, почти через неделю он явился ко мне.
— Я согласен! — заявил здоровяк с порога.
— Я тебя тоже рад видеть, Вибрен, — улыбнулся я. — С чем и на что ты согласен?
— Здравствуй, Майк, — чуть смутился он. — На совместное предприятие согласен!
— Присаживайся, — я указал рукой на кресло по другую сторону стола. — Расскажи, как ты это видишь?
— Да как ты предлагал, командир. Я работаю, с тебя финансирование, материалы, ну и все такое?
— Отлично. Давай сразу договоримся, производственные вопросы полностью на тебе, я туда не лезу, разве что ты сам попросишь. Поставки инструментов и материалов на первых порах полностью на мне, потом переиграем, если нужно будет. Возражений нет?
— Пока никаких.
— Тогда нужно определиться, какую форму будет иметь наше предприятие, будет ли это товарищество, партнерство, акционерное общество, или еще что-то. Спросим Мило, пусть он подскажет. Ты уже определился, какое помещение тебе нужно?
— Вот, гляди, — Вибрен положил на стол лист бумаги, на котором был изображен кривоватый чертеж, и мы углубились в детали. В принципе, ничего сложного, благодаря усилиям Мило, гранитных кирпичей у нас сейчас на десяток таких помещений хватит, разве что надо сразу думать про вентиляцию и очистные сооружения, кожевенное производство штука вредная и вонючая. Короче, мы договорились, ударили по рукам, а я нацарапал короткое письмо Тило, бургомистру Хара, с просьбой зайти в гости.
Глава 21
В прерию пришла весна, из серо-бурой невзрачной равнины с редкими островками травы она буквально за пару дней превратилась в зеленое море. Погода радовала: днем светило яркое весеннее солнце, в верхней одежде ходить было совершенно невозможно, к вечеру с востока приносило облака, а ночью шел не слишком сильный дождь. Оживились птички, свои песни они начинали орать еще за час до рассвета, причем делали это настолько громко, что Мило пришлось накрывать и клинику, и дом на вершине звуконепроницаемыми экранами. Редкие косяки перелетных пернатых потянулись на север, пока летят самые смелые, основная масса прилетит позже. Оголодавшие за зиму горные копытные вовсю выходили на равнину пощипать свежей травы, впрочем, стараясь сильно не отдаляться от спасительных скал.
Экспериментальное кукурузное поле отлично взошло, орки выделили мне под эту с их точки зрения забаву два десятка акров, от любителей жрать чужие посевы Мило поставил сигнальные артефакты, в момент прогоняющие прочь даже бизона. Жители Хара вовсю занялись разведением огородов, участки под которые централизованно выделял Тило, копались в земле, не расставаясь с оружием. Здесь ведь фронтир, опасности подстерегают повсюду.
Цех для кожевенного производства построили всего за день, Мило смастерил артефакт, что буквально склеивал камни друг с другом в единый монолит, осталось только поставить крышу. Заказанные инструменты и химикаты Хедель обещал доставить где-то через неделю.
Пострадавшие под обвалом сорванцы выздоровели окончательно и были отпущены по домам, после чего состоялся суд над ними. Я заранее переговорил сначала с Тило, а потом с родителями мальчишек, чтобы согласовать приговор. Суд провели все в том же «федеральном» здании, по случаю теплой погоды распахнув окна настежь, чтобы те, кто не уместился внутри, могли следить за процессом снаружи. Дальше все было как обычно. Вызвал мальчишек, заслушал их жалкие оправдания и постановил всыпать каждому по десятку розог прямо здесь на площади, после чего отправить их в Истор в школу. После этого выступил Тило, нацепив на шею бургомистерскую цепь, сообщив новый закон нашего городка, отныне все дети школьного возраста обязаны учиться либо у мастеров, либо в школе. Поскольку своей школы у нас пока нет, всех отправят в Истор, пусть там постигают грамоту и науки, а не здесь бездельем маются.
В общем, всыпали пацанам, как положено, после чего развлечение кончилось, и народ разошелся, кто домой, кто в салун. Мы же двинулись в сторону клиники. Холм наш заметно преобразился, склоны стали гладкими и отвесными, даже козы не залезут, слева от лифта немного ниже уровня клиники была построена площадка чуть не в половину акра, поддерживаемая сводом на сложенных из крупных блоков колоннах. Терраса, на которой располагалась клиника, тоже заметно расширилась стараниями Мило, я даже не заметил, когда он все это успел сделать. Несколько скал исчезли, на их месте появились рукотворные пещеры. Потом посмотрю, не до этого сейчас.
Орани была в оранжерее у распустившихся крокусов и гиацинтов. В воздухе стоял одуряющий цветочный аромат, над грядкой громко жужжали шмели. Любопытно, как так вышло, что на другой планете водятся насекомые вида Bombus terrestris? С разумными существами понятно, прилетели сюда откуда-то, кучу зверья с собой притащили, тех же лошадей, но насекомые-то откуда? Загадка, да и только.
— Смотри, какой забавный, — Орани показала мне ползущего по ее ладони здоровенного шмеля. Мохнатая птица, по ошибке записанная в насекомые, бодро топала своими шестью лапами и вдруг резко раскрыла крылья и с оглушительным жужжанием улетела к цветам.
— Осторожнее с ними, они кусаются, — сказал я, обнимая ее.