– Да.

– Но этого делать нельзя.

Снаружи послышалось глухое бренчание. Гарри придвинулся к окну и посмотрел на небо.

– Я люблю ее.

Элиот покачал головой:

– Ты плохо помнишь прошлое.

– Уж то, что я люблю ее, я помню.

– Выслушай меня внимательно, – сказал Элиот. – В последний год у меня имелась очень веская причина выяснить, что же случилось в Брокен-Хилл, и в результате я точно знаю, что ваши с нею пути разошлись практически сразу после того, как она уложила меня лицом вниз на шоссе. Я собрал все по кусочкам и сделал следующий вывод: когда она пришла к тебе и попросила тебя уехать с ней, ты отказался. Вот тогда я и начал подозревать в тебе неподдающегося. И узнал, что ты ее не любил.

– Ты говорил, что людей определяют их желания. Что это самое важное в них. Так?

– Так.

– Тогда я знаю, кто я такой.

Элиот перевел взгляд на окно.

– Потрясающе. Просто потрясающе, Уил. Я рад, что ты смог найти свою эмоциональную сущность прежде, чем твоя подруга убьет нас. Представь, что было бы, если бы она снова заграбастала элементарное слово. Просто представь.

– Я спрячу его от нее.

– Ладно, – сказал Элиот. – Итак, мы вступаем в волшебную страну из фантазий, потому что, при всем моем уважении к твоей вновь обретенной уверенности в собственных силах, тебе, черт побери, не удастся помешать ей сделать то, что она хочет. У тебя нет ни малейшего шанса… Что это за шум?

– Вертолеты.

– Не один? И как они выглядят?

– С какой бы стати ей помогать этому типу Йитсу? Нет, она точно скомпрометирована. Он заставляет ее преследовать нас, а ты говоришь, что она должна умереть ради этого.

– Думаешь, мне это нравится?

– Да. Думаю. Из-за Шарлотты.