– Я тоже, – сипло выдавила она, поправив на нем одеяло и вглядываясь в его янтарные глаза, такие до боли знакомые, что это разбивало ей сердце. – Я тоже.
Когда Саймон уснул, Матильда уселась на потертый, отдававший затхлостью диван и достала свой телефон. Она не могла удержаться от просмотра новостей, выискивая информацию об Энцо. Просто чтобы узнать, чем он занимается. Но слухов о нем, последовавших за шумихой из-за их несостоявшейся свадьбы, больше не появлялось. А может, Энцо просто воспользовался своим влиянием, чтобы заставить прессу замолчать.
Матильда тяжело вздохнула.
Ее сердце мучительно ныло.
Она призналась ему в любви, а он просто швырнул это признание обратно ей в лицо.
Под конец даже любви оказалось недостаточно.
Только она не собиралась истязать себя, как раньше, или довольствоваться крохами, которые он собирался бросать ей, иначе в тот вечер бросилась бы на колени перед ним и начала умолять, чтобы он не прогонял ее.
Нет, она ушла от него с высоко поднятой головой.
На этот раз не она была тем, кто боялся, а Энцо.
Стук в дверь заставил ее вздрогнуть от неожиданности.
Было не так поздно, но за окном уже стемнело, и она никого не ждала.
Саймон спал в другой комнате, поэтому она быстро подошла к двери спальни и плотно прикрыла ее. А потом огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого, так, на всякий случай.
Стук повторился, и Матильда, не найдя подходящего оружия, с громко бьющимся сердцем подкралась к входной двери и посмотрела в глазок.
В коридоре стоял высокий, широкоплечий мужчина, и его янтарные глаза, казалось, пронизывали ее насквозь через дверной глазок.
Энцо.
Матильду охватила дикая ярость, и она распахнула дверь прежде, чем поняла, что делает.
– Как ты посмел? – Ее голос дрожал. – Как ты посмел заявиться сюда и…
Он не дал ей договорить. А просто потянулся к ней, обхватил ладонями ее лицо и поцеловал. А потом еще раз. И еще.
Затем Энцо затолкал ее обратно в комнату и захлопнул за собой дверь ногой.
Когда он оторвался от ее губ и посмотрел на нее, его глаза горели огнем.