Три легких корабля начали останавливаться, спустив паруса, а четвертый, с «вороном», подплывал все ближе и ближе. Я наконец разглядел пиратов, стоявших наизготовку на палубе. Назвать их пиратами, в смысле подобия образу из романов Рафаэля Сабатини, теперь не повернулся бы язык. Но в голову пришло более современное сравнение — с пиратами Сомали. Один в один те отмороженные ребята, только без автоматов, а с клинками. Полуголые, загорелые, рожи перекошенные и отнюдь не дружелюбные.

Корабль подплыл ближе, один из пиратов вскинул меч, чтобы перерубить крепления «ворона».

— Готовьтесь, — процедил капитан сквозь стиснутые зубы.

Однако один из пиратов, огромная смуглая горилла с рваным шрамом на волосатой седой груди, приветственно поднял руку.

— Как дела, триерарх? Не думал ты, что мы снова встретимся? А я ведь тебя предупреждал, — он опустил руку на свою широкую грудь и погладил круговыми движениями шрам.

Видимо, он был напоминанием об их прошлых встречах. Капитан не ответил приветствием. Сказал другое, тихо, но все присутствующие услышали.

— Мы не отдадим вам корабль, Халидоп.

— Не хочешь без кровопролития, да? — как-то совсем буднично спросил главный пират. — А ведь я далеко не каждому делаю такое предложение.

— Это предложение можешь засунуть в зад своему богу с головой шакала, — на скулах капитана заходили желваки.

Египтянин, что ли? Единственным известным мне богом с собачьей головой был Анубис, и он принадлежал к египетскому пантеону.

Разговор как-то сразу не задался. Халидоп воспринял выпад буднично, пожал плечами и кивнул на «ворона».

— Руби, братва.

Удар не заставил себя ждать. Веревки, крепящие бревно, распались, и тяжелая конструкция рухнула на палубу «клювом». Удар был такой силы, что наш корабль пошатнуло. В стороны брызнули щепки палубных досок. Пираты, давно стоявшие наизготовку, хлынули на трап, с воплями, криками и с клинками наголо. Главный, как цирковой трюкач, пронесся своей тушей по трапу, даже не коснувшись перил, хотя покачивало знатно. И первым же ударом вонзил свой изогнутый клинок в череп одного из матросов.

Началась драка. Пиратов было в несколько раз больше, чем нас. Биться каждому приходилось с двумя или даже тремя противниками. А раз уж драка случилась на замкнутом палубном пространстве, шансов у защитников корабля попросту не было. Матросы сражались отчаянно, но один за другим падали замертво на палубу. Первым пролил пиратскую кровь капитан. Он размашистыми удачами зарубил двух бородатых молодчиков. Пропустил удар по касательной, рассекший нос, но лишь невозмутимо вытер рану тыльной стороной ладони и, слизав собственную кровь, поманил к себе капитана захватчиков. Тот вызов принял, прежде отправив к Анубису пару моряков.

Я тоже на месте не стоял. Крутанул восьмерку, встречая сразу троих… уже пятерых пиратов. Еще двое, покончив с нашими матросами, двинулись в мою сторону. Тягаться в силушке сразу с пятерыми — дело уж совсем гиблое. Я в прыжке, практически спиной вперёд, подскочил к бочке с гарумом, перевернул.

Та грохнулась на палубу, покатилась, а я что есть силы пнул ее ногой, придавая ускорение. Бочка влетела в нападавших. Сразу два молодчика оказались сбиты с ног этим тяжёлым снарядом, третьего от удара выбросило за борт. Тут мне на руку сыграл тот печальный факт, что после удара железным «клювом» наш корабль начал стремительно крениться. Я не застаивался, рванул вперед, запрыгнул на разогнавшуюся бочку и тотчас наотмашь рубанул кинжалом в сонную артерию первого попавшегося пирата. Устоять на катящейся бочке было невозможно, я оттолкнулся от нее и новым ударом приговорил второго пирата. Бочка же, продолжая движение, рухнула за борт и подняла фонтан брызг. Боковым зрением я видел, как капитан сцепился с главарем шайки морских разбойников. Похоже, тот, теша пострадавшее в прошлой встрече самолюбие, дал отмашку своим не вмешиваться, по крайней мере, в драку никто из пиратов не влезал.

Это было страшное зрелище Триерарх неплохо владел оружием, и сейчас клинок в его руке сверкал грозно, но даже он, со своими габаритами и умением, отступал под натиском Халидопа, давящего мощью. Капитан держался из последних сил. Дрался он одной рукой, вторая, окровавленная, висела плетью вдоль тела. Любая следующая атака главаря морских разбойников могла и должна была стать последней. Но, к чести капитана, он держался, так что Халидоп тяжело дыша, отступил, чтобы перевести дыхание.

Я взглянул на сражающихся лишь на мгновение — и принял единственно верное решение. Рванул к триерарху и встал с ним спина к спине. Мы вдвоем остались против целой кодлы противников, остальные матросы были либо убиты, либо ранены так, что не сумели подняться.

— Рука не работает, — зашипел капитан, не жалуясь, просто констатируя факт.

— Меняемся местами! — выкрикнул я.