— Скрываешься, значит? Давай вдвое больше. Или решай свои проблемы сам, — твердо заявил он, посерьезнев.

Вместо ответа я приподнял тогу и показал рукоять кинжала. Лишние вопросы сейчас явно не следовало задавать, ответы на них могут быть самыми непредсказуемыми.

Моряк заколебался, и, видимо, решив не обострять, указал на бочку.

— Залазь, скорее! Он подходит.

Я бросился к бочке, открыл крышку и пролез внутрь. Через мгновение крышка закрылась над моей головой.

— Ну что, нашли, что искали? — послышался услужливый вопрос моряка.

— Как сквозь землю провалился, собака, — ответил грубым голосом преследователь.

Я затаил дыхание, но отчетливо услышал удаляющиеся шаги. А потом старый моряк похлопал по бочке, подавая мне знак, и покатил ее по неровной земле. Ощущение так себе, но пришлось терпеть и стараться не удариться головой о дерево.

Через минуту головокружительный путь закончился и бочка, наконец, остановилось. Матрос снял крышку, и сверху появилась его довольная рожа.

— Вылезай! Скорее только!

Мы оказались у самого входа в каупону. Я выскочил из бочки, зашел внутрь и осмотрелся.

Моряк, видимо, решивший не откладывать в долгий ящик удовольствия, зашел следом. Бочку тоже потянул за собой, не стал бросать.

Место разительно отличалось от тех заведений, в которых я уже бывал до этого. Конечно, в худшую сторону. Обшарпанные столы и скамьи, полы, впитавшие много пролитого вина… и воняло здесь куда хуже, чем снаружи. Настолько, что в горле начало першить.

Несмотря на то, что мой внешний вид разительно отличался от вида местного контингента, никто даже не поднял головы. Да и делать это было особо некому. Если не считать парочки забулдыг, заснувших на скамьях, посетитель в каупоне был всего один. Им оказался безразмерный мужичок, покрытый густой растительностью по всему телу, но с большой залысиной на голове. Шрам на месте правого глаза почти скрывала тугая повязка, а левым глазом он смотрел на огромный шматок мяса, нанизанный на кинжал. Это, судя по всему, и был триерарх нужного мне судна. И разговаривать о поездке предстояло с ним.

Я двинулся к его столу, и не спрашивая разрешения, сел на скамью напротив.

— Приятного аппетита.

Тот, будто не видя меня в упор, впился зубами (целыми, что примечательно) в хорошо прожаренное мясо и принялся его ожесточено пережевывать. Не обращая внимания на стекающий по густой бороде сок.

— Чего надо?

Шоколада, блин. Я обозначил, кто я, и поставил мешок с названной за проезд и отсчитанной мной наперёд ещё у тайника суммой на стол. Капитан заинтересовался, кашлянул и вытерев рукой жирный рот, потянул руку к мешочку. От меня не ушло, как жадно поблескивают его глаза при звоне серебряных монет.

— Это ради тебя все Помпеи подняли на уши? — прямо спросил он, переключив теперь внимание на меня и с любопытством меня разглядывая.