Поговорив с Марцианом о видах на урожай, Юний подошел к Приску. С тем беседа вышла пообстоятельней, можно даже сказать – философская. Приск, еще совсем молодой (недавно исполнилось восемнадцать) парень, задумал жениться на одной из местных девушек, что вообще-то не возбранялось, но и не поощрялось – наместник Клавдий Апеллин почему-то не очень одобрял подобные браки. Однако наместник далеко, в Эбораке, а здесь, в Виндоланде и других приграничных крепостях-лимесах, шла своя жизнь, не всегда вписывающаяся в требования уставов и наставлений. Смешанные браки в Нижней Британии не были столь распространенным явлением, как, скажем, в Галлии, и римляне обычно жили своим укладом, а местные племена – своим, по возможности не мешая друг другу. Те же бриганты, а также их соседи – коританды, корновии, паризы и прочие – селились на вершинах и склонах холмов, не смешиваясь с римлянами. Даже в викусах, возникавших вокруг римских крепостей, местные старались держаться отдельно. Сами их боги – Нумос, Мапонос, Маха – не сливались с римскими, как у тех же галлов, где божества обычно составляли пару, как, к примеру Меркурий – Везуций. Здесь, в Британии, даже римских вилл было мало. В основном они располагались вдоль дорог, да и те ближе к Лондинию или Веруламию – вот эти-то южные города жили вполне по-римски.

Приску Рысь посоветовал сперва дождаться отъезда наместника, а уж потом потихоньку, заручившись прежде согласием центуриона, решить вопрос с женитьбой, как поступил в прошлом году Фабий. А затем направился к самому Фабию.

Кудрявый легионер встретил его приветливо, но с обычной своею насмешкой:

– Штаны не жмут, Юний?

Рысь рассмеялся:

– Главное, чтоб не спадали!

– Это верно, – хохотнул Фабий. – Эх, хорошо бы сейчас теплого вина – немного промочить горло.

– Успеешь еще… Ну и туман, хоть бы ветер поднялся.

– Да, думаю, к полудню хоть чуть-чуть прояснится. – Фабий немного помолчал и добавил приглушенным голосом: – Говорят, именно в такой туман и пропал в каледонских горах девятый легион.

– Жуткая история, – кивнул Рысь. – Вал Антонина так и не удалось удержать.

– И хорошо, что не удалось! – Фабий неожиданно улыбнулся. – Скажу честно, уж лучше нести службу здесь, ведь там, за валом, – союзные племена селговов и вотандинов. Правда, союзнички они те еще, но это уже другой вопрос. А представь, ежели б мы стояли на валу Антонина, у самых каледонских гор? Да ни одной ночи спокойной бы не было. Каледоны – страшные люди. Они пьют кровь своих врагов и отрубают им головы, которые потом засушивают и привязывают к попонам коней.

– Похожий обычай есть и у вотандинов, – вспомнив коня Мада Магройда, заметил Рысь. – А вообще, если б не воинственные каледоны, нас вряд ли бы поддерживали селговы и вотандины. Так что нет худа без добра.

– Да уж, – согласился Фабий.

– Слушай, – вдруг спохватился Рысь. – Ты же женат на местной?

– Я и сам наполовину бригант.

– Тогда, наверное, должен знать одну девушку… Такая высокая, красивая, худая. Темно-русые волосы, родинка на левой щеке. Зовут Айна… Не слыхал?

– Нет. – Фабий покачал головой. – Наверное, приехала в гости на праздник. Здесь было много приезжих.

– Жаль, что ты ее не знаешь… – Рысь помолчал, а потом спросил, что означает татуировка с изображением синего журавля: – Я видел ее у многих местных жителей.

– Синий журавль – знак принадлежности к древнему роду, – не очень охотно пояснил Фабий. Видно было, что эта тема ему, как и Гете, была неприятна. – Вообще много ходит старых поверий. Говорят, лет двести назад, во времена наместника Светония Паулина, сюда пришло много иценов. Тех, кто спася при подавлении восстания.

– Угу, помню, рассказывали, – кивнул Юний. – И дочь принцепса бригантов зовут Боудиккой – так же, как мятежную королеву. Ты знал об этом?