Провинция Руфус. Восточные провинции Лирии.
В эту ночь он видел нечто иное. Он шел по, выложенной камнем, площади, в центре которой стояла статуя Алира Светлого. Вокруг на стенах бродили часовые, прожигая тьму факелами, но его никто не замечал. Спокойным, ровным шагом он спустился по лестнице и оказался в длинном коридоре. Было довольно темно, но в конце был виден край стола, за которым, спиной к нему, сидела девушка с длинными черными волосами, переливающимися синим цветом. Он шёл медленно и бесшумно, но в один момент девушка резко повернула голову, смотря прямо на него. Глаза её засветились синим огнём и Эннир быстро вбежал в комнату слева, где и увидел свою маленькую сестрёнку. Она смотрела точно на него глазами, полными ужаса. Он хотел успокоить её, обнять и сказать, что скучает по ней, но ничего не мог сделать. Его рука сама по себе потянулась к её шее, как вдруг дверь распахнулась и в комнату вбежала другая девушка. Тьма обступила его со всех сторон и в следующую секунду он открыл глаза, оказавшись в своей комнате.
Сон отступил и юноша оказался в реальности. В той реальности, где погибли его родители. Где его преследовали красные глаза.
***
Стояла глубокая ночь, но по окрестностям, раз за разом разносился глухой звук удара. Маркар стоял у дерева, наблюдая со спины, как Эннир бьет голыми кулаками по дереву. С каждым ударом от него отлетали щепки, а оголенный ствол постепенно покрывался кровью. Юноша вздрагивал от боли после каждого удара, останавливался лишь на секунду. Костяшки кулаков кровоточили. Перетерпев боль, он наносил еще один удар и так снова и снова, пока, наконец, все чувства не вырвались наружу. Юноша закричал, стал колотить дерево без остановки. Кровь брызгами разлеталась в разные стороны вместе с щепками. В один момент крик, казалось, облетел весь лес, а удар из глухого превратился в трескающийся. Ствол накренился и рухнул всего в метре от Эннира. Он стоял еще несколько секунд, смотря на оставшийся, неровный пень, тяжело дыша, а после рухнул на колени, сжал руками траву и заскрипел, пытаясь не заплакать.
Маркар подошел ближе и сел на поваленное дерево.
– Не надо нравоучений, – прошептал Эннир, пересиливая рвущийся наружу крик. – Я знаю, что только сам себе врежу.
– Я не собирался, – наклонился Маркар, положив руку юноше на плечо. – Такие эмоции сложно удержать в себе и их губительно удерживать. Раны на теле заживут, на сознании – никогда.
– Мне не становится легче, только больно.
– Не хотел бы я говорить подобного никогда, но приходится. Легче тебе не станет.
– Станет, – прорычал Эннир. – Станет, когда я убью его.
– Присядь, – похлопал Маркар по стволу и Эннир сел рядом. Кровь стекала с костяшек вниз, окропляя траву. – Ты и правда хочешь этого?
– Хочу, – без сомнений ответил Эннир. – Он заплатит за все. Я хочу, чтобы ему было больно. Больнее, чем сейчас мне. Я хочу, чтобы он страдал.
– Мне знакомы эти чувства. Эннир, я старше, чем ты можешь подумать. Я видел, как умирают мои родные, моя семья, мои друзья… Многие здесь знают, каково тебе. Ты не один.
– Да, я должен поблагодарить вас. И попросить прощения. Вы спасли мне жизнь, а я относился к вам… Простите. Но я не могу остаться. Вы и так слишком много сделали для меня. Я не хочу, что бы груз моей мести лег и на вас.
– И каков твой план?
– Я не знаю, – кивнул Эннир. – Не знаю с чего начать… Я не знаю даже что он такое.
– Его имя Арис, – выдохнул Маркар. – Идем, я кое-что покажу тебе.
***