Вытянутая зала базилики Максимина едва смогла вместить всех желающих. Сияющий шар солнца висел в середине неба, заливая землю еще не остывшим жаром, а здесь, в базилике, царила прохладная полутьма. Вдруг по всей базилике пролетел гул – в окружении верных ему воинов в залу вошел Адонис, красивый и надменный, одетый в ослепительно дорогую тунику с золоченым поясом и красные, с позолотой сандалии.

Занимавший председательствующее место легат встретил его холодным презрительным взглядом. Впрочем, тут же натянул на лицо вежливую улыбку.

– Ну? – подойдя к трибуне, молодой узурпатор обвел наглым взглядом залу. – Кажется, кто-то хотел здесь предоставить какие-то доказательства собственных полномочий? Могу поклясться – все они напрочь фальшивые!

– Доказательства? – Рысь вскинул глаза. – А их здесь некому предоставлять! Кто ты такой, чтобы их требовать? Сын цезаря Максимина от фригийской рабыни, непризнанный, более того, проклятый собственным отцом за кражу и попытку убийства? Нечего сказать, достойное знамя избрали себе отщепенцы, осмелившиеся пойти против законной власти!

Легат посмотрел в зал, отмечая выстроившихся вдоль стен шеренги верных порядку воинов, улыбнулся и перевел взгляд на Адониса:

– Я, волею римского народа и принцепса легат Нордики всадник Ант Юний Рысь Юстус, от имени народа и цезаря предъявляю тебе обвинения в нарушении законности и порядка.

– Что?! – Узурпатор презрительно расхохотался. – Так ты решил устроить судилище?

– Не я – а все граждане Нордики, – негромко заметил Рысь. – Что же касается суда… или судилища, как ты его назвал, то не забывай, суд есть не что иное, как поиск справедливости, а справедливость, как известно, выражается в праве. Будь спокоен, в свою очередь мы выслушаем и тебя, и лиц, свидетельствующих в твою защиту, буде таковые найдутся. Итак, я начинаю, уважаемые господа!

Адонис хотел было что-то крикнуть, но, уловив настроение толпы, затаился, уселся на скамью в первом ряду, прямо перед трибуной.

– Я кратко расскажу вам обо всей жизни этого человека. – Перед жадным взглядом толпы Рысь внезапно почувствовал себя гладиатором, готовым ринуться в бой, быть может последний. Он собрал в кулак всю свою волю и знания – проигрыша быть не должно. Если у жителей Нордики останется хоть капля сомнения – рано или поздно снова взойдут семена мятежа.

– Бежав от гнева рассерженного отца, – с места в карьер начал Юний, – Адонис прихватил с отцовской виллы немало золота и серебра, что позволило ему какое-то время жить, ни в чем себе не отказывая.

– Ложь! Ложь! – не выдержав, выкрикнул узурпатор.

– Свидетельством чему являются некие грамоты – архив преторского суда, списки которого использовали в качестве учебных пособий будущие юристы в Колонии Агриппина. Оттуда эти списки попали в Нордику вместе с другими документами – к слову, они были уничтожены этим молодым человеком, специально с этой целью устраивавшим кражи и пожары в библиотеке. Сейчас я предоставлю слово свидетелям: сторожу и меднику Кальвизию Рацилу, а также покажу списки с юридических грамот.

Внимательно выслушав свидетелей, полностью подтвердивших слова легата, собравшиеся вновь обратились к судебной речи.

– Адонис бежал в Могонциак, а когда туда пришел, еще не будучи принцепсом, Максимин, в те времена более известный как Максимин Фракиец, подался еще дальше, в Колонию Агриппина, где и продолжал разгульный образ жизни, сколотив банду, грабящую по вечерам неосторожных путников, а также, склонный к распутству, ублажал состоятельных мужчин… Так он и познакомился с неким Авлом Лумицием Алтусом – стареющим центурионом без больших перспектив. Именно Лумиций, похоже, и уговорил своего интимного друга перебраться на край света, в новую, только что устраиваемую колонию – в Нордику. Лумиций не без оснований надеялся на карьеру, ну а на что надеялся Адонис, вы можете спросить у него самого. Скорее всего, люди принцепса напали на его след, да и люди эдила Колонии Агриппина тоже не сидели сложа руки, разбираясь в ночных грабежах.

Узурпатор презрительно молчал.

– Что ж, – пожал плечами легат. – Теперь отвлечемся от предположений. – У нас имеются косвенные свидетели из Колонии Агриппина, некие девушки – Валерия, Регина, Фласка… Чтобы не прерывать слушаний, предлагаю пригласить свидетелей сразу после доклада. Есть возражения? Нет? Прекрасно, тогда я продолжаю. Очутившись здесь, в Нордике, Адонис поначалу думал отсидеться в доме своего покровителя – год, быть может, два, – а потом с первым же кораблем вернуться в более цивилизованные места. Но с течением времени изменил свои планы и стал активно готовить мятеж. Якобы помогал слишком уж много возомнившему о себе Лумицию. Вот только на этом пути совершил маленькую промашку, исходной точкой которой послужило – как и прошедшей ночью – все то же желание пустить пыль в глаза, похоже, наш герой просто не мог без этого. Жизнь взаперти тяготила его, в Нордике оказалось много знакомых из Колонии Агриппина, а обнаруживать себя раньше времени Адонис не хотел. Однако не отказывал себе во многом – в хорошей еде, тайных усладах, красивой одежде, которую всегда обожал. И когда из Германии вернулся «Борей», попросил Лумиция сделать ему подарок – роскошную киосскую ткань, обрывок которой и заставил меня начать расследование. Адонис ведь поначалу старательно играл роль прихлебателя при недалеком Лумиции, даже по его поручению следил за многими из нас. На чем чуть не попался, правда, вовремя сообразил, что к чему, и на всякий случай уничтожил некоего Квинтилия – старого знакомца своего приятеля. А также чуть было не погубил моего человека, Кассия, которому было поручены некоторые дела. Искра мятежа, таким образом, тлела уже давно, тлела бы и дальше, если б наш герой не решил несколько ускорить события. Гней Хирольд что-то заподозрил – нужно было его нейтрализовать или отвлечь, да к тому же представился весьма удобный момент для захвата власти – верные своему долгу когорты со мной во главе отправились в дальний поход, а те, кто был верен Хирольду, под командованием Аврелия Фаста тоже куда-то сгинули. Прекрасно! Теперь нужно было как-то подтолкнуть к выступлению нерешительного Лумиция, а затем – захватить власть самому, для чего и был придуман простой и гениальный ход с якобы прибывшим из Германии кораблем. На самом-то деле «Элизию» строили для некоего Амброзия, честного негоцианта, – он, кстати, тоже выступит как свидетель. А вместе с ним – и гребцы, и работники верфи. Жаль, кормщик сбежал, но, я думаю, здесь все ясно и без него. Итак, я подвожу итоги.