За пятьдесят минут до взрыва

Гелиевый баллон прорвался через туннель и выскочил из него, радостно запрыгав на воде. Хотя шар был скучного серовато-синего цвета, Харри он казался ярким, праздничным шариком, вроде тех, что взлетают в воздух на гуляньях и вечеринках.

Потом, одна за одной, по мере того как лейтенант Тимошенко развертывал на том конце дополнительный кабель, из туннеля появились и алюминиевые водонепроницаемые коробки. Вот уже вся восьмерка выскочила из туннеля. Коробки постукивали друг о друга, издавая какой-то кухонный, но очень тихий, почти неслышный звук.

Харри давно уже лишился одиночества — в пещеру под куполом успели пробраться Рита, Брайан, Франц, Клод и Роджер. Сейчас спускался Джордж Лин, уже опустившийся на дно расселины. Наверху оставался только Пит Джонсон, но и он был готов скользнуть вниз по канату и оставить за спиной бурю, свирепствующую на вершине айсберга.

Хватая самодельный крюк, который они все на скорую руку соорудили из кусков медной трубы, скрепленных толстой проволокой, Харри сказал:

— Пойдемте-ка. Надо вытащить эти штуки из воды.

С помощью Франца и Роджера он сумел ухватить цепь и вытащить коробки из круглого пруда. Все трое промочили брюки до колен, и не прошло и нескольких секунд, как штормовые костюмы обросли толстой наледью. Правда, и сапоги, и одежда были водонепроницаемы, но все равно лишний раз окунать их в воду не стоило — лишняя потеря драгоценного тепла. Замерзшие, продрогшие, они поспешили вскрыть алюминиевые грузовые коробки, в которых с «Ильи Погодина» было доставлено водолазное снаряжение.

В каждой коробке находился автономный подводный дыхательный аппарат. Но это было не просто обыкновенное снаряжение вроде акваланга или аппарата скуба. Водолазный костюм русских был рассчитан на работу на очень больших глубинах, причем температура воды могла быть очень низкой. В каждом комплекте снаряжения имелись батарейки, набор которых носили на поясе, обертывавшемся вокруг талии. Пояс этот электрически соединялся с обтягивающими тело штанами и курткой, по всей площади которых располагались электрические провода, так что костюм во «включенном», так сказать, режиме грел тело, подобно электрогрелке или электрическому одеялу.

Харри разложил один комплект снаряжения на ледяном берегу, подальше от воды, чтобы прибой не смыл и не залил добычу — вода в круглом пруду все время бурлила и то и дело вскипала. К каждому комплекту полагался баллон сжатого воздуха. Маска, такая же, как у акваланга, была настолько велика, что закрывала почти все лицо, от подбородка до лба, благодаря чему отпадала нужда в отдельном патрубке для рта, соединяемом с баллоном воздуха; вместо этого воздух поступал прямо под маску, так что аквалангист мог дышать, как обычно — носом.

Строго говоря, то, чем им предстояло дышать, было не совсем воздухом. В резервуаре содержался под давлением состав, отличающийся от обычной смеси кислорода с азотом, которой дышит человек. В баллон была закачана смесь кислорода с гелием плюс специальные добавки, чтобы человек в таком снаряжении мог переносить без особого ущерба для себя пребывание на большой глубине. Во всяком случае, лейтенант Тимошенко, когда они разговаривали с ним по радио на эту тему, уверял, что смесь газов в баллоне за спиной якобы «подвергает дыхательную систему и систему кровообращения аквалангиста лишь незначительной и разумно обоснованной опасности». Подобранные лейтенантом слова не особенно убеждали Харри и уж совсем не воодушевляли. Однако если помнить о пятидесяти восьми мощных зарядах пластиковой взрывчатки, то как-то сама собой появляется склонность к полному доверию к русской подводной технологии.

Водолазные костюмы отличались от стандартного снаряжения типа скуба и во многих иных деталях. Штаны походили на шаровары или на какие-то медицинские брюки, вроде пижамы д-ра Дентона, а рукава куртки заканчивались перчатками. Капюшон накрывал те участки лица и головы, которые не были прикрыты маской, как будто бы для того, чтобы лишний раз напомнить о больших глубинах, не страшных этому костюму, где оставить неприкрытым хотя бы квадратный сантиметр тела, то же самое, что подвергнуть обладателя помянутого тела мгновенной, но чрезвычайно болезненной и мучительной смерти. В общем, эти костюмы для подводного плавания напоминали те просторные пузырящиеся скафандры, в которых космонавты выходят в открытый космос; правда, водолазные костюмы казались как-то будничнее, уютнее, удобнее.

Джордж Лин вполз в каверну как раз тогда, когда они уже распаковывали алюминиевые коробки. На подводное снаряжение вновь прибывший глядел с неприкрытой подозрительностью.

— Харри, быть может, есть какие-то другие варианты. Должен быть иной путь. Надо как-то иначе. А это...

— Нет, — нетерпеливо оборвал его Харри, отбросив обычную свою дипломатичность. — Только так, и никак не иначе. Нету другого, Джордж. Да и времени на словопрения тоже нет. Хватай вот это и напяливай на себя.

Выглядел Лин мрачно.

Но на убийцу ну никак не походил.

Харри оглядел всех остальных, — они старательно распаковывали коробки с водолазными костюмами. Ну кто из них похож на убийцу? Нет таких, а тем не менее есть тут человек, что невесть зачем долбанул по башке Брайана. И этот самый тип, руководствуясь своими непонятными, безумными соображениями, еще может понаделать кучу дел. А им ведь спускаться под воду и продвигаться сквозь лед длинным-длинным туннелем.

Сзади появился и Пит Джонсон, с трудом и проклятиями льду и всему остальному выбиравшийся из узкого и тесного лаза, соединявшего расселину с пещерой под куполом. Ясное дело, ему в этом коридоре пришлось тяжелее, чем остальным полярникам. Непонятно, как вообще такие широкие плечи пролезли через узенький коридор.

— Давай-ка наряжаться, — сказал ему Харри. Голос его прозвучал гулко и вообще как-то диковинно: своды над амфитеатром действовали как резонансная акустическая камера. — Не будем зря транжирить время.

Они и в самом деле на удивление споро освобождались от своих тяжелых полярных одежд, чтобы поменять их на костюмы для подводного плавания, но поспешность эта подстегивалась каким-то тяжелым чувством обостренного неудобства, усугубленного отчаянностью положения, в котором они находились. Харри, Франц и Роджер уже поплатились за то, что посмели по колено погрузиться в воду круглого бассейна под куполом: ноги у всех троих одеревенели, что уже не предвещало ничего доброго, но, что куда хуже, потрясение от холодной воды исподволь восстанавливало обыкновенную для человеческого организма чувствительность. И вот, притерпевшееся было к невзгодам тело вновь стало ощущать то, что только что не замечалось. Слишком большая чувствительность заставила обратить внимание на истерзанную плоть: ноги, от икр до пальцев и пяток, ныли, болели. В них словно иголок понавтыкали. Они пылали. Все прочие, кроме этой незадачливой троицы, избавлены были, правда, от подобных дополнительных тягот, но и они, переодеваясь, кляли все на свете и, не стесняясь, жаловались, особенно тогда, когда по ходу переодевания приходилось на какое-то время обнажаться. Да, верно, под куполом ветра не было, но мороз-то никуда не делся: минус тридцать, а то и пониже. Поэтому всяк старался переодеваться, так сказать, поэтапно, по частям, меняя одну деталь гардероба на другую, не обнажая при этом тела. Сначала снимали верхние сапоги, потом сапоги валяные, потом носки и стеганые штаны, а затем длинные кальсоны, и сразу же после этого человек вползал в обтягивающие штаны водолазного костюма. Потом точно так же переодевающийся обходился с той частью наряда, что надевалась выше пояса: скидывались куртка, блуза, свитер, сорочка, теплая нижняя сорочка и мгновенно натягивался обтягивающий жакет на резине и с туго затягивающимся капюшоном.