Тогда Мендез завопил, призывая гнев Божий на головы убийц Квоньяма.

— Слушайте, слушайте![7] — кричали Смит и Домбартон, оба полумертвые от ужаса.

А Мендез завывал:

— Я слышу голос, что заглушает рев урагана! Я слышу голос, что заглушает гром! Слышите вы голос несчастного Квоньяма? Видите его самого? Вот он, вот он!.. Смотрите все!.. Вот он, пришедший с того света, чтобы отомстить за себя! Слушай, старик! Он велит тебе отдать ему его сердце!

Глаза всех матросов обратились в те сторону, куда указывал бесноватый аргентинец, а тот продолжал вопить, словно обратившись в Квоньяма:

— Убийцы, убийцы! Отдайте мне мое сердце! Мое сердце, презренные, которое вы у меня отняли! Отдайте мне мое сердце, прежде чем я, по велению Божию, брошу вас на дно моря со всем вашим нечестивым экипажем!

Американцы, потрясенные катастрофой и мыслью о неминуемой гибели, заразились бредом бесноватого и в один голос завопили:

— Я слышу его! Я вижу его! Вот он, жертва проклятых убийц! Убийцы, убийцы!..

И все эти одержимые, в пароксизме острого помешательства, готовы были ринуться на профессора и его ассистента.

Аргентинец буквально жаждал их крови и возбуждал других. Судно тонуло, ему оставалось несколько минут до гибели, а экипаж готовился к поножовщине, к истреблению друг друга…

Мендез Лоа уже собирался ринуться на Макдуфа, чтобы схватить его за горло. Смит бросился на Манфреда.

Богатырь Торн мощной рукой дважды взмахнул своим ножом, и оба окровавленных фанатика покатились по палубе.

Но все, кто был заодно с ними, в свою очередь накинулись на Торна и его кочегаров.

Завязался отчаянный бой, в котором люди успели покончить друг с другом прежде, чем ураган и море покончили с ними и их судном. В реве бури глухо гремели револьверные выстрелы. Но пули летели, куда попало, потому что отчаянная качка не давала как следует прицелиться. Враги поняли бесполезность пальбы и взялись за ножи. А ножами матросы владеют превосходно.

Один за другим пали Скотт, Домбартон, Черч, Адамс. Один Торн стоял твердо.

Макдуф и Манфред, позеленев от страха, молча смотрели на осатаневших людей, на их взаимное истребление. А ураган все продолжал свою разрушительную работу. Среди воцарившейся тьмы невозможно было рассмотреть капитанский мостик. Но Кимбалл и Беннет все еще держались на нем, и кричали слова команд, не зная, слышит ли их кто-нибудь и исполняют ли их приказы…

«Эмма Пауэлл» быстро кружилась, увлекаемая ураганом, и вскоре начала исчезать в бездне океана…

— Профессор, профессор! — изо всех сил кричал Манфред над самым ухом Макдуфа. — Профессор, вы видите его?.. Слышите его голос?.. Слышите?.. Слышите?..

— Кто?.. Что?.. — отозвался наконец старик, щелкая зубами от холода.

— Голос призрака!.. Видите, вот он, вот он!.. О, как мне страшно и как стыдно!.. Да взгляните же!.. Неужели вы не видите?.. Ведь это он… призрак Квоньяма!.. Слышите, как он вопит: «Убийцы, убийцы, отдайте мне сердце, которое вы украли у меня!..» Неужели вы не слышите?!..