Острые глаза старого профессора быстро скользнули по всем этим ужасным деталям и неподвижно остановились на фигуре его сына.

Глава экспедиции погибшего «Проктора» Джордж Макдуф стоял посреди всей группы, оборотясь лицом как раз в ту сторону, откуда подошли доктор и его спутники. На нем была большая медвежья шуба и меховая шапка. Он твердо и прямо держался на ногах. Его правая рука была вытянута вперед. Он словно указывал своим спутникам перед самой смертью куда-то в неопределенную даль, откуда им следовало ожидать помощи. Длинная, как у отца, и вся заиндевевшая борода, меховой воротник шубы и шапка скрывали часть его лица, оставляя на виду лишь мертвые, остановившиеся глаза и характерный, отцовский орлиный нос. Всех особенно поразили эти глаза, недвижные, но продолжавшие смотреть живым, пронизывающим взглядом.

Каким чудом все эти трупы в течение целых семи месяцев могли сохраниться в таком свежем, в таком первозданном состоянии? Манфред Свифт в нескольких шепотом произнесенных словах постарался разъяснить это капитану Кимбаллу. Люди замерзли, очевидно, в течение нескольких мгновений под влиянием ужасной стужи, обычной для полярных краев. Эта стужа сначала парализовала их, заставив их тела остаться в тех самых позах, в каких их застиг паралич замерзания. А потом ледяная полость, где они укрывались, сомкнулась над ними и сохранила их от разложения.

Теперь предстояло осторожно пробить лаз внутрь ледяной пещеры, поднять замороженные трупы один за другим и вынести их. Так как температура окружающего воздуха была ниже нуля, перемещение из пещеры на открытый воздух не могло оказать на тела ни малейшего влияния. Затем их можно будет перевезти на санях к месту стоянки судна, поместить в барак, который будет выстроен на берегу, там согреть, чтобы они оттаяли, после забальзамировать, уложить в гробы и в таком виде доставить на родину. Впрочем, спешить со всем этим не было надобности, и потому прежде всего следовало заняться устройством барака. Все это вполголоса обсуждали люди, собравшиеся перед ледяной могилой. Профессор Макдуф не принимал участия в этих разговорах. Его спутники отошли в сторону, и он стоял один у самой ледяной пещеры, лицом к лицу со своим погибшим сыном.

Мало-помалу он вышел из оцепенения и взмахом руки подозвал к себе Манфреда. Взяв под руку своего ассистента, он тихо простонал:

— О, друг мой, смотри, вот он! Это он. Но как он удивительно сохранился!..

Он замолк на несколько мгновений, силясь овладеть собою. Потом он обвел взглядом кучку своих спутников и сказал им:

— Взгляните на него, господа! Не правда ли, он стоит, как живой?! Так и кажется, что он собирается сейчас заговорить!

— Да, — пробормотал Квоньям прерывающимся голосом, — ужасная картина!.. Ему недостает только жизни… Как жаль, что я не могу отдать ему свою, ставшую для меня бесполезной обузой!

Старый профессор бросил многозначительный взгляд на злополучного влюбленного, который уже не впервые говорил о своем отвращении к жизни. Об этом давно знали все участники экспедиции. Потом старик обратил желтые хищные глаза на своего ассистента, словно высказывая ему этим взглядом какую-то затаенную мысль, которая ими обоими не раз обсуждалась. Понял ли его Манфред Свифт?.. Ассистент только покачал головой с выражением глубокого сожаления и тяжело вздохнул.

Между тем, старый профессор вплотную подошел к ледяной пещере и, положив руку на ее переднюю стенку, произнес, обнажив голову:

— Все эти люди — дети Филадельфии. Мы приветствуем их от имени наших сограждан и воздаем дань уважения их героизму и мученической смерти. Я говорю так, потому что смерть в таких условиях — смерть мученическая. Я обращаю к ним прощальное слово великого города и свидетельствую им признательность великого народа!

Затем он обратился к трупу своего сына:

— Тебе же, дитя мое, тебе, как бы призывающему меня на помощь в надежде, что я верну тебе жизнь, я принес горестный вопль твоей бедной матери, твоей возлюбленной жены, твоего сына и достойного господина Пауэлла, который предоставил нам средства, чтобы прибыть сюда и найти тебя и твоих спутников. Подождите еще немного. Дайте нам время соорудить последнее приличное убежище для ваших останков, злополучные дети Пенсильвании! Потом мы вернемся сюда и извлечем вас из этой могилы!

Люди стояли вокруг и отирали слезы. Плотник Черч, чей брат лежал в этой же могиле, громко рыдал. Он узнал брата в одном из трупов.

— Каковы будут ваши приказания, доктор? — спросил Кимбалл.

— Я полагаю, — ответил профессор, — что теперь нам нужно поскорее вернуться к судну и сейчас же приступить к постройке барака. Ведь у нас есть в запасе целый разборной дом. Надо немедленно выгрузить его на берег и собрать. Как вы думаете, сколько времени уйдет на это?

Обратились к плотнику Черчу, и тот, прикинув в уме, сказал, что, если взяться за дело вшестером, можно закончить всю сборку часов в двенадцать.

На том и порешили, и все тотчас засобирались в обратный путь. Макдуф долго жал руку аргентинца и горячо благодарил его. Но охотник на тюленей был, видимо, мало тронут этими изъявлениями чувств. Его мнение о докторе, как о воплощенном дьяволе, судя по всему, никак не изменилось.

Передние сани уже тронулись в путь. У ледяной могилы оставались Макдуф, Кимбалл и Квоньям. Капитан возился у саней, а доктор разговаривал с ботаником. Тот в последнее время, по-видимому, окончательно решил покончить все счеты со своей плачевной жизнью.