— Где же ваша долина? — спросил он Мендеза Лоа. — Никакой долины тут нет… Да уверены ли вы, Мендез, что вы тогда шли на юг, а не в другую сторону? Вы постойте, остановитесь, подумайте, припомните…

В разговор вмешался старый профессор. Ему не нравилось, что Кимбалл, увлеченный общим настроением экипажа, выказывал аргентинцу явное недоверие. Сам он не утратил веры, о чем и заявлял уже не раз.

— Послушайте, мой друг, — обратился он к аргентинцу через Квоньяма, — вы, в самом деле, подумайте, припомните. Когда вы впервые здесь очутились, вы откуда шли? Из той же бухточки, где теперь стоит наше судно?

— Нет, не оттуда.

— Откуда же?

— Право, теперь я не могу этого припомнить.

— Быть может, вы пристали к этой земле с другой стороны?

— Я припоминаю только, что мы шли вправо.

— Прекрасно. Значит, можно допустить, что вы на сей раз сбились именно по этой причине. Такое бывает. Люди принимают правую сторону за левую и наоборот. Мы двинулись вправо и ничего не нашли. Значит, в этой стороне нам нечего больше делать. Попробуем свернуть налево. Хотя, по правде сказать, слева ничего не видать, кроме бесконечной снежной равнины. Может быть долина, о которой вы говорите, давно уже занесена снегом?..

В это время лейтенант Беннет, усиленно всматривавшийся во что-то, вдруг воскликнул:

— Доктор, капитан, взгляните туда! Не обманывают ли меня глаза? Вы видите стаю бакланов?..

— Да, — раздалось со всех сторон.

— Видите?.. Только что вся стая была на виду, а теперь, смотрите, птицы исчезают одна за другой. Значит, они скрываются за какой-то неровностью почвы. Очевидно, в той стороне есть какая-то лощина…

Черные глаза Мендеза Лоа и желтые глаза старого профессора мгновенно вспыхнули самым живым огнем. До того места, где виднелись бакланы, было около полумили. Все смотрели теперь в этом направлении. И вот через несколько минут птицы вылетели из низины, где скрывались, и вся стая вновь оказалась на виду. Всем стало ясно, что на том месте должна быть какая-то впадина и, быть может, именно та, о которой так упорно твердил аргентинец.

Не теряя ни минуты, все бросились бежать. Мендез Лоа бежал впереди всех, за ним Беннет и Черч. Скоро они скрылись из виду в каком-то углублении. Но не прошло и минуты, как Беннет снова появился. Он мчался во весь дух навстречу профессору и его спутникам и во весь голос вопил:

— Они здесь, доктор! Они все здесь!.. На них страшно смотреть! Они замерзли во льду!..

Старый профессор, бледный как снег, покрывавший все вокруг, изо всех сил спешил к лощине, которую теперь уже можно было ясно рассмотреть. Рядом с ним шли Манфред Свифт и капитан Кимбалл, каждую минуту готовые подхватить старика, если бы силы изменили ему.

Вскоре все вступили в лощину и перед ними предстало жуткое зрелище.

^{…Перед ними предстало жуткое зрелище.}

Вся неглубокая долинка была занесена снегом. На дне ее возвышалась груда больших прозрачных льдин. Эта груда имела довольно правильную форму и представляла собой что-то вроде громадной полости с ледяными стенами, сходившимися под почти прямыми углами. Она имела около сажени в высоту и сажени две-три в длину и ширину. За передней, прозрачной, как стекло, глыбой льда виднелись человеческие фигуры — в том самом виде, как описывал их аргентинец. Вся картина напоминала какой-то громадный аквариум, куда вместо рыб поместили людей. Эти мертвые люди, эти замороженные трупы, были одеты в звериные меха. Вправо, на полу ледяной пещеры, лежали трое — беспорядочной кучей, сплетясь руками и ногами. В левом углу четыре трупа стояли, наклонившись друг к другу и словно совещаясь. Один стоял, протягивая руку и как бы торопясь поддержать соседа, готового упасть. Еще двое обнимали друг друга; они будто ожидали смерти, обмениваясь последними словами утешения.