Он давным-давно не был мальчишкой. Он уже не был тем мальчишкой, которого Эмма могла представить на месте своего парабатая. Она бы никогда не влюбилась в того Джулиана. Она влюбилась в этого Джулиана, влюбилась, сама того не заметив, ведь как осознанно влюбиться в человека, о существовании которого ты мог только догадываться?

Интересно, замечал ли Марк то же несоответствие между старым Джулианом и новым? Видел ли он его в том, как Джулиан стоял перед Инквизитором и рассказывал обо всем, словно они были на равных? Видел ли он, как аккуратно Джулиан описывает все события и оставляет за кадром детали, как он легко объясняет, почему они не могли ни о чем рассказать Конклаву? Как он опускает упоминания о Ките и Джонни Граче? В его изложении все это превратилось в серию неизбежных событий, в которых никто не был виноват, которые невозможно было ни предвидеть, ни предотвратить, и, рассказывая о них, он ни взглядом, ни жестом не выдавал своего обмана.

Когда он закончил, Эмма содрогнулась. Она любила Джулиана, она полюбила его навеки. Но в этот момент она его немного испугалась.

– Малкольм создавал убийц? – уточнил Роберт, когда Джулиан замолчал.

– Это вполне логично, – заметил Магнус. Он положил подбородок на руку и длинным пальцем касался своей скулы. – Одна из причин запрета некромантии в том и состоит, что для многих ритуалов требуются такие предметы, как руки убийц, совершивших хладнокровные преступления, или глаза повешенных, в которых сохранилось изображение того, что они видели перед смертью. План получить эти ингредиенты, подстроив ситуации, в которых они создаются, был весьма хитроумен. – Похоже, в этот момент он заметил на себе взгляд Роберта. – И очень коварен. Очень.

– Артур, твой племянник рассказал вполне убедительную историю, – сказал Роберт. – Но ты, судя по всему, не принял в ней никакого участия. Как так случилось, что ты не заметил всего этого?

Джулиан подал историю таким образом, чтобы отсутствие Артура не вызывало подозрений. Но Роберт был очень проницателен – видимо, поэтому его и выбрали на пост Инквизитора.

Эмма встретилась глазами с Клэри. Она вспомнила, как Клэри опустилась перед ней на колени в Идрисе, как простерла к ней руки, как похвалила Кортану… Эмма подумала, что дети никогда не забывают тех, кто проявил к ним доброту.

– Роберт, – сказала Клэри, – для этого нет нужды. Им пришлось принимать непростые решения, но неверными решениями их не назвать.

– Что ж, Клэри, тогда позволь мне спросить об этом у Артура, – ответил Роберт. – Какое наказание должно ждать нефилимов, даже юных нефилимов, которые нарушили Закон?

– Это зависит от того, – начал Артур, – не понесли ли они свое наказание, когда пять лет назад лишились отца, брата и сестры.

Роберт вспыхнул.

– Семью у них отняла Темная война…

– Но Конклав отнял Марка и Хелен, – возразил Магнус. – Мы ожидаем предательства от врагов, но не от тех, кто должен о нас заботиться.

– Мы бы защитили Марка, – сказал Роберт Лайтвуд. – Не стоило бояться Конклава.

Артур побледнел, его зрачки расширились. И все же Эмма ни разу еще не слышала, чтобы он говорил так ясно и так убедительно. Это казалось невероятным.

– Разве? – спросил он. – Почему же тогда Хелен до сих пор живет на острове Врангеля?

– Там она в безопасности, – бросил Роберт. – Есть нефилимы – и лично я не отношусь к их числу, – которые до сих пор ненавидят фэйри за предательство во время Темной войны. Как же они отнесутся к Хелен, если она будет жить среди других Сумеречных охотников?

– Значит, защитить Марка не в ваших силах, – ответил Артур. – Ты только что это признал.

Не успел Роберт возразить, как Джулиан вмешался: