— Беги! — крикнула мне Дара.
Но я не двигалась с места, готовая принять свою судьбу. Мой безумный план либо увенчается успехом, либо провалится. Третьего не дано. И исполнить его нужно прямо сейчас.
Находясь всего в двух шагах от Смотрителя, уже протянувшего свою ледяную руку к моей шее, я проявила несвойственную мне ловкость и просто всучила ему цветок, стараясь ни в коем случае не касаться самого ледяного человека…
Но не получилось.
Я не сразу поняла, что произошло. Лишь испуганный вскрик Дары подсказал, что что-то не так.
Цветок, как и планировалось, теперь был в руке Смотрителя, и тот замер на месте, недоуменно разглядывая свою добычу. Казалось бы, работа выполнена, план осуществлен…
Вот только почему вдруг стало так холодно?
Казалось, лютый холод поселился в самом моем сердце и теперь вымораживает всю душу изнутри. А пальцы, что нечаянно все же коснулись Смотрителя, стали превращаться в лед прямо на глазах…
— Нет, Софи!.. — сокрушалась Дара, обнимая меня, словно пыталась согреть. — Как же так?.. Этого не может быть…
Я ничего не отвечала, лишь молча переводила удивленный взгляд со своих пальцев на подругу. Было тяжело сделать вдох — казалось, легкие уже тоже заледенели…
— Софи! Скажи что-нибудь! Ну же!.. Ты не можешь так просто тут застыть, стать одной из этих статуй!..
«Но я могу…» — хотелось ответить мне. — «И, кажется, уже…»
При попытке пошевелиться меня начало кренить куда-то вбок. Дара успела поймать меня и подперла собой, не позволяя упасть.
— Держись, слышишь? Мы должны уйти отсюда вместе! Обязаны! Тебя же будет ждать Филипп... Как он без тебя?.. А Глеб и Инна? Мы ведь должны помочь им, ты же помнишь?
Сожаление кольнуло в груди, но как-то смутно, неясно. Все эмоции будто бы ослабевали, сердце замерзало, лишаясь способности чувствовать. Душа словно онемела. Перед мысленным взором на мгновение возник образ Филиппа, моего любимого теплого Сентября, но тут же погас, унося из памяти столь хорошо знакомые черты...
— Наконец-то! — облегченно вздохнул кто-то за моей спиной, и этот вздох волной пронесся по всему саду, заставив все статуи трепетать.
Я уже не находила в себе силы даже просто обернуться и посмотреть на неизвестного. Кожа моя превращалась в лед слишком быстро и уже покрывала большую часть моего тела. Волосы покрылись инеем, а изо рта даже не вырывалось теплого облачка пара…
— Кажется, в этот раз я проспал чуть дольше обычного… — произнес тот же голос, и я узнала его.
Январь! Он ожил! Получилось!
Должно быть, вся радость, на которую я сейчас была способна, отразилась в моих глазах, потому что Дара тут же все поняла и обратилась к мужчине: