— И чем ты занималась?
— Няня обучала меня рукоделиям, а потом появилась учительница, и я научилась читать и писать. Книги по магии я начала читать за три года до поступления в Академию, мне не мешали, сейчас уже понятно почему, — она прижала ладони к пылающему лицу. — Я никак не могу смириться с тем, что меня растили как любимое животное, где-то холили, даже лелеяли, но ждали того дня, когда чужую девочку принесут в жертву, получив благословение Черной Луны в виде живой и здоровой дочери, своей настоящей дочери. У нас с мамой украли семнадцать лет совместной жизни, Патрик хотя бы до двенадцати жил рядом с ней в Ордене…
Дарина повернулась в сторону окна, чтобы скрыть от меня слезы, навернувшиеся на глазах. Я поднялась с кровати, на которой сидела, покачивая колыбельки, и подойдя к ней, обняла за плечи, а Дарина уткнулась в мой живот и расплакалась. Она плакала, а я гладила ее по голове, не находя слов успокоения.
— Прости, — успокоившись и промокнув лицо носовым платочком, попросила девушка, — я долго держалась, не хочу маму расстраивать, а на тебя все вывалила.
— Ничего страшного, выплакалась — и хорошо, не знаю, как бы повела себя, окажись я на твоем месте. Слушай, помнишь, ты говорила, что у тебя украли игрушку из комнаты? Что она из себя представляла?
— Совушка, она такая небольшая была, с мою ладошку. Мама ее сама сшила и заговорила на здоровье. А когда я заболела, мне лет семь было, она в сновидении меня навестила и подарила, — рассказывала Дарина, — я ее всегда с собой носила, старалась никому не показывать. Даже сама не знаю почему, но и леди Пусетта о моей игрушке не знала. А в комнате в Академии она сидела на подушке, когда я появилась в Академии магических искусств, то разместила там же, и через несколько дней она пропала. У меня был шок, как будто я потеряла любимое существо, а с ним и часть своей души.
— Понятно, а твои однокурсники в Академии Януса Змееносца знали об этой игрушке? — полюбопытствовала я. — А у нас к тебе в комнату перед этим кто-нибудь заходил?
— Там в мою комнату никто не заходил, а здесь накануне пропажи ко мне заглянула Миранда Гор и передала письмо от леди Пусетты, напоминавшей мне о предстоящих именинах и прибытии лорда Сент-Жена. Ты думаешь, это сделала не Сабрина? — спросила Дарина, совершенно успокоившись и обняв меня за талию. — Мне так стыдно, я столько гадостей тебе наговорила. И как я рада, что ты здесь с нами, а не у Серой леди.
— Я тоже рада, — улыбнулась я, — думаю, что не Сабрина замешена в похищении твоей игрушки, а вот адептка Гор вполне могла понять, что вещь на твоей подушке заговоренная, и забрать ее, а значит, нужно присмотреться к ней внимательнее. Ты с ней раньше встречалась?
— Конечно, Миранда Гор тоже, как и мы с Сабриной, проходила практику в магическом агентстве леди Гровели, — пояснила Дарина, — но с нами она не общалась, я бы даже сказала, просто не замечала, и думаю, что и предстоящую практику она пройдет там же. Ей покровительствует одна из магинь, помощница Серой леди, и то ли она родственница Миранды, то ли хорошая подруга ее матери, так Сабрина сказала.
— О как вас судьба свела, — удивилась я. — Мои повелители просыпаются, есть захотели.
— Я пришла сказать, если потребуется помощь, только скажи. И посижу с малышами, и пеленки постираю, — девушка поднялась, а я, доставая сына из колыбельки, спросила, — тебя как в Академии встретили?
— Внешность у меня другая, да и фамилия тоже. Только спросили, где я раньше училась, но лорд ректор меня заранее предупредил, чтобы я назвала Академию Ведьмовства, она в Королевстве Южных морей находится. Я пойду, может, леди Ребекке помощь нужна, а нет, тогда в имение отправлюсь, — и Дарина неслышно закрыла за собой дверь.
Занимаясь детьми, я обдумывала то, что услышала от Дарины, и решила, что имеет смысл отправить мои вопросы относительно лорда Даргера нашему наставнику, а самой заняться документами, что привез Шерлос. Алиса принесла мне второй завтрак и передала просьбу бабушки находиться в своей комнате, а также позволить Янине быть со мной. Целитель Маркес добавил несколько лечебных настоек и, понаблюдав за состоянием своей подопечной, отправился в столицу, где его ждали другие пациенты.
Все в замке было готово к празднику, Алиса и Патрик катали моих братьев на санках, я наблюдала за ними из окна. Шерлос и Георг снова улетели в столицу, а Веспасиан с лордом Пэйном работали в библиотеке с книгами. Янина и малыши спали, а я, еще полюбовавшись тем, что происходит во дворе замка — там в снегу кувыркались маленькие Берги, — вернулась за стол и приступила к написанию письма.
— Цирцея, — негромко произнесла я, и наша летающая красотка проявилась сидящей на подлокотнике моего кресла, а Герний стоял у окна, — свиток доставишь к лорду Трибонию?
— Конечно, а на обратном пути в городской дом загляну, проверю, как там дела, — ответила она и исчезла вместе с письмом.
Завернувшись в любимый палантин, я вернулась к окну и, глядя на лес, начинавшийся за каменной стеной, думала о том, как изменилась моя жизнь с прошлого праздника. Я вспоминала любимого супруга и пыталась найти хоть какое-то подтверждение своим подозрениям, что Ольгерд жив и наступит день, когда он вернется к нам. Никого не посвящая в свои мысли, я накапливала их и анализировала многократно, делиться ими, чтобы вызвать подозрения в своей неадекватности, в мои планы не входило.
Идея назвать себя отправителем подарков, получаемых ежемесячно, вначале показалась мне чрезмерной, но как оказалось, это было правильное решение. Но я бы очень хотела знать их настоящего отправителя.
Меня удивляло и интриговало все происходящее в империи и за ее пределами, и хотя я понимала, что мне не быть впоследствии специалистом по магической геополитике, старалась вникнуть в ее хитросплетения, так как считала, что это приближает меня к Ольгерду.