— Ай. Подарки. Забыла.

М-да, слышимость сильнее, чем в общаге. И это ещё хорошо, что мы не попаданцы в Японию, где стены вообще из бумаги. Заскрипели доски, снова раздался голос Урсулы:

— Юн спадин, вставайте.

Сонное бормотание в ответ.

— Юн спадин! Уже все проснулись. Вас ждут.

— Бли-и-ин, такой сон приснился, — протянул лейтенант. Его голос глухо просачивался через тонкую перегородку, но разобрать всё равно можно было каждое слово. — Юра, как на местном будет «идите в задницу»?

— Заменяй это фразой «в бездну тебя», целее будешь. А кого ты хотел послать?

Стукнуло, словно Андрей рывком спрыгнул на пол.

— Вас! До пяти утра скрипели кроватью! А у меня тут старая троллиха храпела вместо симпатичной паладинши.

— А нечего подслушивать! Или заведи бабу, — усмехнулся я и ещё раз поглядел на то место, где была загадочная тень. Больше без волшебной свечки и магодетектора спать не лягу. Нужно будет попозже с Лукрецией посоветоваться. Разговор с Андреем, естественно, проходил на русском.

Четверть часа спустя мы покинули постоялый двор, направившись узкими улочками к окраине. Небесная пара ещё не встала, но заря оросила своим серым сиянием прохладный, просыпающийся после ночи город. Редкие прохожие торопились по своим делам, уступая нам дорогу. Ещё бы: впереди танком шла Урсула с двуручником на плече, позади — Катарина, положив правую руку на заткнутый за пояс пистолет.

Попав в декорации «Трёх мушкетёров», Андрюха озирался по сторонам и всё норовил прикрыть бордовый гульфик рукой. Уж лучше бы гордо выпячивал его, как местные: не так глупо выглядел бы, словно земная женщина, закрывающая ладонями лифчик с пушапом. А когда под ноги бросались куры, гуси и домашние горностаи, заменявшие местным кошек, ругался как сапожник. Благо, никто из местных не понимал его.

Галлипос, хоть тот и был довольно большим по меркам Реверса городом, миновали за полчаса. А ещё через пятнадцать минут топанья по мощёной набережной мимо вилл богачей и знати пришли в усадьбу Ребекки.

В воротах сразу попался Иван Иваныч.

— Уволюсь, на хрен! — орал он, а потом прислонился головой к створке. — Уволюсь!

— Что случилось? — осторожно спросил я.

— Это дурдом! Кто-то ночью порылся в типографии. И никто ничего не видел! И у всех рожи ангельские. А ещё эта беременная рыцарша. Дурдом!

Я переглянулся с Катариной и Андрюхой и направился в сторону крыльца, где стояла Ребекка. А та рыдала во весь голос:

— Никуда не поеду без Бланки!

— Но, дорогая, — бегал вокруг неё муж, всплёскивая руками и охая. Тут же собралась компания из стражи, — она же медленная! Дорогая…