— Да, ценный трофей, — после заминки продолжила Ребекка, — ни у кого нет халумари в юношах сердца. Но он же им и останется.

— Он не трофей, — дрогнувшим голосом возразила Клэр.

— Девочка моя, после похода тебе подберут хорошую партию. Это будет кроткий юноша, готовый поддержать тебя в любой миг, могущий одарить ласками и сделать тебе дитя, а потом воспитать его, пока ты в походах. А если он будет не по нраву, всегда найдёшь куртизана. Да хоть смазливого простолюдина на сеновал затащишь. А юноша сердца — это знамя твоих подвигов. Быть может, потом этим знаменем станет твой муж.

— А ты? У тебя было знамя? — поникнув, спросила Клэр. Она почти сдалась.

— У меня тоже когда-то был юноша сердца, а сейчас — муж, с которым взаимное уважение, и трое сыновей, которых нужно раздать в добрые женские руки, как породистых щенков. И мне уже не нужен тот юнец, хотья поройи вспоминаю о нём, с теплом в сердце.

Я стоял, понимая, что нужно дожать графиню.

— Моя госпожа, — развернулся я и опустился, как того требует этикет, на левое колено. Она не моя владычица. Только перед королевой или королём становятся на правое. — Я обещаю, что буду болеть душой за вас во время турниров, восхвалять ваши подвиги на поле брани и никогда не отказывать в танце на балах. Обещаю всегда помнить ваше имя.

— Юрий? — процедила Катарина, до боли стискивая мне плечо левой рукой.

Я поджал губы, но смолчал, а затем поглядел на храмовницу и указал взглядом на траву.

— Нет, — прошипела паладинша.

— Пожалуйста, — прошептал я.

Девушка скрипнула зубами, обвела злым взглядом парящие над нами облака, а потом вбросила фальшион в ножны и резко стукнула правым кулаком по левой груди:

— Долг превыше всего, госпожа, — чеканно произнесла она какую-то уставную фразу и сделала отрывистый кивок, но на колени опустилась.

А Клэр всхлипнула носом и обвела всех взглядом.

— Простите, юный господин, — произнесла она и склонила колено в ответ. Стоящая рядом Ребекка с облегчением выдохнула, но тут же обернулась к Герде и цыкнула на неё. Сержантка подскочила к одной из колесниц и выхватила оттуда небольшую бархатную подушку красного цвета, а после, бухнувшись на землю рядом с графиней, подсунула подушечку ей под колено со словами: «Ваше сиятельство, приличия, пожалуйста».

Теперь выдохнули все. Но встав, Клэр швырнула подушечку в сторону колесницы с гербом да Кашонов на борту, которую подогнала одна из воительниц. Уже запрыгнув в неё, обернулась и показала язык Катарине:

— Всё равно мой будет!

Выражая солидарность с хозяйкой, гулко пролаял мастиф и побежал вслед за графиней.

Храмовница стиснула кулаки, и я на всякий случай взял её под руку. Мало ли, переклинит девушку. Катарина оскалила клыки, заметно превосходящие по размеру обычные человеческие, и глухо зарычала.

— Я что-то не понял, — прошептал сидящий рядом Андрей, озираясь по сторонам, — ты тут такой популярный?