— К завтраку Влакисы обещались вернуться, с похоронами помочь. — сквозь зевоту выдавила Гюрза.

— А завтрак у нас когда? — перебил ее муж.

Я с сомнением покосилась в сторону кухни и пожала плечами:

— Часа через два, наверное… — с такими потрясениями Фло вряд ли раньше управится.

— Мы тогда еще поспим. — решил Ка Хонг. — Тут кровать помягче, чем в гарнизоне. Ванна опять же… — он ехидно подмигнул мне и приобняв зевающую жену за талию, повел наверх.

— Вот ты конь степной! У хозяйки дома ванны нет, а у нас, значит… — зашипела на него его Гюрза.

— А хозяйка тут всех сейчас построит, как Улаф после побудки, и будет у нее и ванна, и пруд, и фонтан, и чего захочет. — проворчал он в ответ.

Я окинула взглядом опустевший холл и тоже устало поползла вверх по лестнице. Наверное, лучше было не приезжать. Наверное, лучше было сохранить детские воспоминания, как я даже не взбегала — взлетала по этой лестнице, будто к туфелькам были приделаны крылышки. Не стоило, наверное, заменять их тем, как я по-старушечьи ползла наверх, придавленная приказом брата, посадившем меня на цепь, как дворовую собаку. Теперь я свободна от его власти и снова тащусь наверх как старуха, потому что брат мой мертв. И не объяснишь ему ничего, не докажешь, не спросишь, зачем он обошелся так со мной — тогда, много лет назад, и сейчас? Стоило ли оно того? Клятые демоны, даже не позлорадствуешь! Допустим, не над чем, но…. И возможности такой нет! Смерть отнимает все возможности. А вот счета… счета она закрывает далеко не всегда. Они просто переходят на других.

Я остановилась перед дверью в кабинет Тристана. И замешкалась, положив руку на створку. Не может же такого быть, чтоб Баррака так торопился отчитаться о поимки убийцы, что даже тело на забрал? И мертвый Тристан все также сидит там, за столом? Потому что если так… я заору! Даже я — заору. Но ведь такого же не может быть, верно?

Я опасливо толкнула створку кончиками пальцев… и та приоткрылась, тихо так, зловеще заскрипев. Еще поколебавшись, я робко сунула голову в щелку и… облегченно выдохнула. За столом никто не сидел.

— Что, инстинкты горничной работают — в хозяйском кабинете шарить? — проскрипел у меня за спиной въедливый, как вишневый сок, старческий голос. — Или пыль вытереть хочешь? По привычке?

— Всего лишь анти-иллюзорные артефакты хочу обратно подключить. — рассеяно ответила я, возясь с зеркалом над дверью. — А то если полиция все-таки соблаговолит обыск сделать… неловко… может… выйти… — я надавила на ключевую руну и зеркало, наконец, соизволило слабо засветиться.

За спиной воцарилось молчание. Я отряхнула ладони.

— Да как ты могла… — пробормотал О‘Тул — в голосе лепрекона звучала растерянность.

— В первую же ночь. — пожала плечами я. — Их на фабрике лордов Трентонов производят. Самая простая, дешевая модель, их отключить — одну руну подправить. Видела чертежи в кабинете лорда. Когда пыль вытирала. — насмешливо добавила я.

— А не боишься, что я расскажу? — зловеще проскрипел он.

Не оглядываясь, я цапнула старого зануду за подтяжки, рывком втащила в кабинет и с грохотом захлопнула дверь у него за спиной.

— Расскажешь обязательно. Вот сейчас и начнешь! — наклоняясь близко-близко над запрокинутой ко мне морщинистой физиономией с ржавого цвета бакенбардами, процедила я. — Что вам тут такое спрятать надо было?

— О чем… — лепрекон шарахнулся, выдираясь у меня из рук, пристроил горшок с золотом на столе, и принялся лихорадочно заправлять в штаны выбившуюся клетчатую рубашку. — О чем ты таком говоришь… вовсе рехнулась… будет меня всякая горничная за одежду хватать…

— Будет, будет. — недобро заверила его я. — Ладно, когда тело Тристана обнаружили, Марита еще могла меня полиции сдать… от горя там… или со злости…