— Это кто? — шепотом спросил Ярвуд.
— Это моя преподавательница по иллюзиям из Столичной академии. — также шепотом ответила я.
— Госпожа Тутс преподает в Столичной? — удивился Ярвуд.
— Мама со вчерашней ночи в гостевом доме, к ней приставлена горничная. Такие волнения — не для нее, она слишком… эмоциональна. — оказавшаяся рядом Эрика чуть принужденно улыбнулась. — А мы с отцом согласились помочь имперским гончим.
— Горничным. — сухо обронила я. Еще бы они отказались — господин Тутс в жажде заполучить в руки хоть один, хоть самый маленький и слабенький родовой алтарь, немножко… увлекся. Как и еще несколько столичных банкиров. Помогать — старательно и от всей щедрой банкирской души! — было его единственным шансом увернуться от обвинения в заговоре против империи.
Эрика нахмурилась и недовольно пробормотала:
— Если вы — горничные, почему вас называют гончими?
— Потому что все как одна су… — начал Ярвуд, осекся, опасливо покосился на меня и процедил. — Умные, решительные и целеустремленные леди. Так мы едем в это твое поместье, Летишенька? А то сперва тоннелями в Султанат, потом оттуда — к вам… Годы мои уже не те… — Ярвуд изобразил немощного старца — насколько это возможно при его богатырской фигуре. — Устал, знаешь ли!
— А уж я-то как! — выдохнула я, как никогда сожалея, что я — леди, и мне нельзя сейчас зевнуть до вывихнутой челюсти. — Так и кажется, что с этих ступенек свалюсь!
Ярвуд и Трентон наклонились одновременно, но Трентон оказался проворнее. Подхватил меня на руки и понес к поджидающему экипажу. Я только и могла, что уткнуться ему лицом в плечо и выдохнуть.
Все! Еще конечно, подчищать и подчищать, но главное сделано: идея по отделению Юга от империи, ради которой даже собственных детей не жалко, скомпрометирована так основательно, что в ближайшие лет пять, а то и десять можно не волноваться.
Это дело завершено.
Эпилог. А вот и леди Трентон
— Лорд и леди ди Агуальдо… — я перешла на сухой официальный тон. — Будьте благодарны за то, что имеете. Ваш сын жив. Но его ранение, каким бы тяжким оно ни было, ни в коей мере не помешает ему предстать перед судом по обвинению в государственной измене. Нет ни малейших сомнений, что он, вместе с другими излишне бойкими юными лордами из южных фамилий, будет признан виновным.
Леди-кочан сдавленно всхлипнула и уткнулась носом в платок. Тощий лорд стиснул губы так, что они полностью исчезли.
— Но нет также ни малейших сомнений, что его попытка спасти детей и нападение на заговорщиков признают существенным смягчающим обстоятельством. Если другие заговорщики, оценившие идеи освобождения юга несколько выше, чем жизни детей южных алтарных родов, неизбежно отправятся на каторгу или на эшафот, то адвокат вашего сына обратится с прошением Его Величество заменить каторгу на службу рядовым в пограничном гарнизоне. Если вы, или ваш сын, не наделаете глупостей за время суда — император, скорее всего, согласится. А если ваш сын употребит избыток сил, толкнувший его принять участие в заговоре, на службу и сумеет отличиться, то через три… может даже через два года подадите ходатайство о помиловании и восстановлении в звании наследника.
— Но там же… постоянные прорывы в Междумирье! Там… демоны! А если… если мальчик… погибнет? — ломким от слез голосом выдала леди.
— Тогда Его Величество признает наследницей вашу дочь, в надежде, что ее слава и достижения усилят ослабевший огонь алтаря ди Агуальдо. — жестко отрезала я.
На меня поглядели так… будто я предложила назначит наследником не их дочь, а… кобылу с конюшни. Оба, и леди тоже. Я улыбнулась со злобной ласковостью: