Утренний холод заставил Скегги поёжиться. Он сказал:
Он не успел договорить – Видга схватил его за руку:
– Смотри!
Туман рассеивался, открывая перламутровую ширь реки. Оттуда, сверху, с севера, шли корабли… И первым, мерно взмахивая вёслами, шёл чёрный драккар Халльгрима Виглафссона. Виден был голубой плащ хёвдинга, стоявшего на носу. Борт о борт шли за ним корабли братьев и Торгейра – красный, расписной и синий с белым носом. А рядом с драккарами, не обгоняя и не отставая, резали лёгкую зыбь семь узких лодий, вытянутых и хищных, словно стайка речных змей… Передняя бежала весло в весло с чёрным кораблём.
Это шла боевая снекка Ольгейра ярла.
16
Был тёплый вечер, явившийся на смену жаркому дню. Они все сидели на палубе чёрного корабля – булгарин, словенин, вагир и халейг. Четверо молодых. Каждый привел по войску.
– Вняли мы твоей повести, пресветлый хан Кудряй, – сказал Чурила. – Говорил и я. Тебе, Виглавич, сказывать.
Халльгрим спокойно отозвался:
– О чём, конунг? Я своих людей привёл… Пусть ярл говорит.
Последнее время мало кто видел, чтобы он улыбался.
Посмотрели на Олега.
– Я так мыслю, – поднял голову белозерский воевода. – Славные князья и ты, Халльгрим вождь! Четверо нас, да не быть же телу о четырёх головах. Кого слушаться станем?
Сын Ворона откликнулся первым:
– С меня достаточно моих кораблей…
Он никогда не командовал таким числом людей, а конниками и подавно. Чурила самую малость промедлил. Обо всём успел поговорить с ним старый Мстислав! И потому князь ответил:
– Я пособлять тебе шёл, Кудряй-хан. А добычи достанет.
Сам Олег – воевода, не князь, – и вовсе промолчал.
Краска выступила на тёмных скулах Кубрата… Небывалая честь легла на плечи, словно плащ тяжёлой золотой парчи.
Он поднялся: