Евстафий с интересом прислушивался к диалогу. Слова были все незнакомые, но он не переспрашивал, решив сделать это позже.

— Да ну вас, — лениво сказал Вован. — Еще немного и вы до пулемета дойдете. Или до гранат с напалмом. Вы только представьте себе, как со стен Херсонеса будет выглядеть Евстафьев боец с огнеметом или с РПГ.

Бобров с Серегой переглянулись и дружно заржали. Струи огня и фонтаны взрывов действительно выглядели бы эпично. А вот последствия…

— Еда кончится — сами уйдут, — высказался Андрей.

— Чего им уходить, — не согласился Евстафий. — Тут если по усадьбам пошарить, месяц питаться можно. Другой вопрос, что они здесь месяц делать будут. Город им всяко не взять. Все остальное в пределах досягаемости они уже разграбили. И кое-что даже спалили. Только мы бельмом в глазу у них и остались.

— Вобщем, от чего ушли, к тому и пришли, — резюмировал Бобров. — Вот интересно, а эти ребята ночью воюют? Евстафий, ты местный, тебе и отвечать.

— Они вообще-то народ непредсказуемый, — осторожно сказал Евстафий. — В основном, конечно, нет. Но из лихости могут и решиться. Вобщем, я предсказывать не берусь.

— Понятно, — сказал Бобров. — Ну что ж, придется соответствовать. Серега, электриком будешь?

— Яволь! — ответил Серега.

До самого заката скифы старательно делали вид, что им это поместье совершенно ни к чему. Скорее всего, они старались даже не смотреть в его сторону. И это наводило на мысль, что на самом деле они именно из-за него и торчат на этом месте. Когда стало смеркаться, и Бобров пришел к однозначному выводу о неизбежности ночной атаки, тем более, Евстафий это подтвердил, он все-таки послал Вована на корабле с приданными арбалетчиками пока к мысу. Вован там затаился, не высовываясь из-за скалы, но будучи наготове. А Серега с помощниками выволокли во двор бензогенератор и растягивали провода к установленному на стене мощному прожектору.

— Я им устрою, — зловеще пообещал Бобров.

Ночь выдалась темная. Как раз случилось новолуние, а света от звезд было явно недостаточно. Вован получил приказ выдвигаться. Паруса он не поднимал, белое было бы заметно даже в абсолютной темноте. Вован воспользовался веслами — вытесанными из двухдюймовых досок их грубыми подобиями. Корабль призраком выполз из-за мыса и практически бесшумно прокрался к оговоренному месту дислокации. Ожидать опасность со стороны моря скифам и в голову не пришло. Едва слышно булькнул аккуратно опущенный якорь.

На стене замерли в напряженных позах арбалетчики. Несколько человек во дворе громко шумели вокруг большого костра, изображая лихой загул.

И в это время со стороны стенки раздался едва уловимый шорох.

— Идут, — одними губами прошептал Евстафий.

Бобров согласно кивнул и махнул Сереге, чтобы приготовился. Серега оскалился и поудобнее перехватил шнур стартера. Наконец прислушивающийся Евстафий, который и сам был в неведении относительно задуманного Бобровым, но знал, что тот слов на ветер не бросает, коротко кивнул.

— Давай! — крикнул Бобров уже открыто.

Серега от души рванул шнур. Двигатель чихнул, выбросив сизый клуб выхлопа, хорошо видный в свете костра, чихнул еще раз и зарокотал ровно. Необычный звук, донесшийся до ушей перемещающихся в сплошной темноте нападающих вовсе не заставил их задуматься, потому что никакой знакомой угрозы не нес.

Бобров поправил на стойке прожектор и поудобнее перехватил арбалет. Внизу Серега дождался, пока двигатель немного прогреется и включил рубильник.

Эффект был потрясающий. Наверно, даже более потрясающий, чем наша атака на Зееловских высотах. Немцев все-таки нельзя было удивить обычными прожекторами. А здесь… Вобщем, крадущиеся в полной темноте скифы замирали как зайцы, попав в круг света. А арбалетчики, тоже попервоначалу испытавшие нечто вроде шока, теперь с радостными воплями «Зевс за нас!» выпускали стрелы, даже особо и не целясь.